Социализм. История благих намерений

За три дня января 1959 г., пока Че Гевара командовал в городе Санта-Клара, было приговорено к казни 23 человека. В крепости Ла-Кабанья, которая находилась под управлением Че Гевары, только за время его командования с января по ноябрь 1959 г. задокументировано 164 казни [453], хотя казнить там продолжали и в последующие годы. Например, за одну ноябрьскую неделю 1963 г. в Ла-Кабанье казнили 13 человек, обвиненных в шпионаже и «контрреволюционных преступлениях» [412]. Многие казни, как в рамках суда, так и без суда и следствия, были совершены в ходе подавления восстания Эскамбрай с 1960 по 1965 г. Из 2500–3000 погибших повстанцев свыше 1400 человек [64] были расстреляны. Само собой, в официальных кубинских источниках эти люди фигурируют как «бандиты» [413].

Мы не можем назвать точное число совершенных на социалистической Кубе казней в силу плохой статистики и закрытости архивов этой страны для объективного исследования историками. Историк Хью Томас говорит о 2000 казней к 1961 г. и 5000 – к 1970-м гг. Называют цифры в 10000 человек только за 1960-е гг. [288]. Проект Cuba Archivo, дотошно собирающий всю информацию о нарушении прав человека на Кубе, приводит более подробные данные о смертях, имеющих подтверждение в том или ином виде, с 1959 и вплоть до 2020 г.: расстрелы – 3051, внесудебные казни – 1258. Там же для сравнения приводятся данные по режиму Батисты с 1952 по 1959 г. по внесудебным расстрелам в 865 человек. Таким образом, за режимом Кастро числится по меньшей мере 4309 казней, не считая умерших от пыток, в застенках тюрем и лагерей, а также убитых при попытке сбежать с острова (203 человека), умерших из-за непредоставления медицинской помощи (475 человек), исчезновений (1190 случаев), самоубийств, совершенных под стражей (185 случаев) и т. д. [427].

Северная Корея, освобожденная советскими войсками от японских оккупационных войск в 1945 г., очень быстро перешла к монополии социалистической партии на власть (Трудовая партия Кореи) и переходу к плановой экономике. К концу десятилетия государство уже полностью контролировало торговлю и промышленность, а к концу 1950-х завершилась коллективизация, загнавшая крестьян в кооперативы. Само собой, все это время велась охота за «контрреволюционерами», причем в КНДР процедура наказания врагов режима превратилась в воспитательное шоу. До 1970-х гг., как пишет кореевед Андрей Ланьков, публичные расстрелы на стадионах Пхеньяна были обычным зрелищем, а в провинции подобная практика имеет место даже в наше время. На глазах публики осужденного привязывали к столбу, зачитывали приговор и расстреливали. Среди публики обязаны были присутствовать сослуживцы осужденного, а также привлекались студенты и даже школьники старших классов [163].

Масштабы расстрелов в 1950-1970-е гг. были впечатляющими, хотя самая закрытая страна в мире, понятное дело, не даст нам оценить их по достоинству. Только в 1957–1960 гг., в ходе кампании по поимке контрреволюционеров, было казнено около 2500 человек. Тогда же вступило в силу совершенно вопиющее, но в целом обычное для социалистических режимов, разделение населения страны на группы, образующие три основных слоя: «основной», «колеблющийся» и «враждебный». Едва ли последний был малочисленным, так что можно только представить, как много было и остается в КНДР расстрелянных.

Интересно, что список врагов постоянно пополняется, иногда самым неожиданным образом. Так, в конце 1950-х годов Ким Ир Сен, руководитель партии и государства, отозвал всех корейских студентов из СССР. Но не ради того, чтобы продолжить их обучение в отечественных вузах, а для того, чтобы поместить в специальный лагерь, где несколько месяцев студентов проверяли на наличие симпатий к курсу Хрущева и XX съезду КПСС. Это было начало преследований «ревизионистов», аналогичное тому, что проводилось в Албании и Китае в то же время. Не все студенты прошли проверку – часть из них была расстреляна, остальные отправились на трудовое перевоспитание [163].