Социальные основания гражданско-правовой ответственности

Противоправное действие как объективный факт является составным элементом правонарушения, а последнее представляет собой единство объективных и субъективных элементов, и только в этом виде оно приводит к гражданско-правовой ответственности. Если обнаружится, что противоправное действие совершено невиновно, то ответственность за него, по общему правилу, не наступит. Это может иметь место, например, при казусе, когда правонарушитель субъективно не осознает объективно необходимой причинной связи между действием и результатом. Это же может иметь место и в том случае, когда лицо, совершившее противоправное действие, не осознает его противоправности. Следовательно, вопрос об осознании противоправности может и должен быть поставлен в плоскость проблемы виновности. Противоправность (противоправное действие) есть объективный факт, сознание противоправности – субъективный факт. Тем не менее, надо признать, что осознание лицом противоправности своих действий не влияет существенным образом на соответствующие нормы гражданско-правовой ответственности.

Таким образом, вопрос о том, может ли осознание противоправности рассматриваться как элемент умысла, должен получить в гражданском праве положительное разрешение. Определяя ответственность за совершенное правонарушение, суд обязан принять во внимание не только объективные факты (противоправность деяния, вредность, причинная связь), но и субъективный факт виновности причинителя вреда. Виновность же охватывает сознание всех объективных элементов деяния, включая и сознание его противоправности. Если причинитель не осознавал и не должен был по обстоятельствам данного дела сознавать противоправность своего действия, он должен быть освобожден от гражданской ответственности.

Таким образом, рассматривая умысел как форму вины в гражданском праве, можно сформулировать четыре составных элемента такого умысла:

1) осознание правонарушителем всех фактических обстоятельств правонарушения;

2) предвидение вредных последствий своего поведения;

3) понимание противоправности своих действий;

4) желание наступления таких последствий.

Только при наличии всех данных элементов мы можем говорить об умысле как форме вины в гражданском праве. При этом надо учитывать, что первые три элемента представляют собой интеллектуальную составляющую умысла, а последний – его волевую составляющую.

Именно предвидение результатов своего поведения представляет умысел. Отсутствие такого предвидения позволяет говорить о неосторожности.

По аналогии с уголовным правом, некоторые современные исследователи считают возможным говорить применительно к гражданско-правовой ответственности о двух формах умысла: прямом и косвенном.

В частности, С. Киселев, отталкиваясь от соответствующей статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, предлагает следующее определение: «Проступок признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало антиобщественность своего деяния (действия или бездействия) и желало его наступления или предвидело возможность или неизбежность наступления антиобщественных последствий и желало их наступления»[257]. В качестве иллюстрации он приводит следующий пример: должник, заведомо зная, что кредитор вот-вот обанкротится, отдавать положенные долги не спешит, хотя имеет такую возможность, рассчитывая, что в общей сумятице дел его долг «канет в лету»[258].

Ключевыми словами в этом определении применительно к понятию прямого умысла являются слова «осознавало, предвидело, желало». Таким образом, речь опять идет о психологическом отношении лица к своему деянию.

Применительно к косвенному умыслу данный автор предлагает следующее определение: «Проступок признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало антиобщественность своего деяния (действия или бездействия), предвидело возможность наступления антиобщественных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично»[259]. В качестве иллюстрации приводится пример, когда подрядчик в целях экономии стройматериала построил заказчику гараж с недовложением цемента в раствор, использованный в кирпичной кладке. В результате через короткое время одна стена обвалилась.

Позиция цитируемого автора нуждается в анализе по двум основаниям. Во-первых, насколько применимы в гражданском праве относительного гражданско-правовой ответственности аналогии с правом уголовным. Во-вторых, насколько оправданы такие определения, в которых единственным критерием выступает психологическое отношение правонарушителя к своим поступкам.

Сам автор, обосновывая положительный ответ на первый вопрос, говорит о сходстве правонарушений в различных сферах, об общих чертах, объединяющих уголовные преступления и гражданские деликты. Он отмечает, что правонарушение является родовым понятием как преступления, так и проступка, и первое отличается от второго лишь более высокой степенью и тяжестью характера общественной опасности. В связи с этим, сходные позиции могут быть применены как в уголовном, так и в гражданском праве.