Социопат по соседству. Люди без совести против нас. Как распознать и противостоять

– Знаете, это самое странное. Я все еще могу закрыть глаза и увидеть, как она стоит. Ветер раздувал ее халат, и было такое чувство, будто я уже знаю, что произошло. Понимаете, я знала, что произошло. Я знала, что моего отца арестуют. Я все это видела. Это похоже на картину из ночного кошмара, верно ведь? Не верится, что это происходит в реальной жизни, и ты продолжаешь думать, что вот-вот проснешься. Иногда я все еще думаю, что проснусь, и все это окажется каким-то ужасным сном. Но откуда я все поняла, прежде чем узнала хоть что-то? Я видела маму, стоящую там… Как будто что-то подобное уже происходило в прошлом, дежавю или что-то подобное. Это было странно. А может, и нет. Может быть, это просто сейчас так кажется, когда я это вспоминаю. Я не знаю.

Как только мать увидела Ханну, она схватила ее, как будто на них мчится поезд, и закричала: «Не ходи туда! Не ходи туда!» Ханна не сделала ни шагу и не стала требовать объяснений. Она просто стояла в объятиях напуганной матери.

– Я никогда раньше не видела ее такой. Еще раз хочу сказать, все это было, как будто я уже прошла через это. Я точно знала, что лучше остаться в доме.

В какой-то момент – Ханна не знает, как долго это продолжалось, – вошел ее отец.

– У него в руках не было ружья. Он бросил его там, где-то во дворе, – вздохнула девушка.

Одетый только в пижамные штаны, он стоял перед своей семьей.

– Отец тяжело дышал, но он не был напуган, ничего подобного, и всего на секунду я подумала, что, может быть, все будет хорошо.

Когда Ханна произнесла это, на ее глазах снова появились слезы.

– Я была слишком напугана, чтобы спросить, что случилось. Через некоторое время мама отпустила меня. Она пошла и позвонила в полицию. Я помню, она спросила отца: «Он ранен?» Отец ответил: «Думаю, да. Думаю, я ранил его». И вот после этого она пошла на кухню и позвонила в полицию. Так и надо делать, правильно?

– Правильно, – кивнула я; это был не риторический вопрос.

О том, что произошло, Ханна узнала по обрывкам информации. Той ужасной ночью мать Ханны, всегда спящая чутко, услышала шум в гостиной – ей показалось, что кто-то разбил стекло. Она разбудила мужа. Звуки усилились. Не было сомнений, что это злоумышленник.

Отец встал с постели, не включая света – он пользовался маленьким фонариком, – вытащил ружье, которое хранил в шкафу, снял его с предохранителя и зарядил. Мать Ханны умоляла его позвонить в полицию, но он прошептал ей: «Оставайся здесь!» – и в полной темноте вышел в гостиную.

Вор, вероятно, услышав его шаги, покинул дом через входную дверь. Отец Ханны бросился за ним и выстрелил. Как позже скажет его адвокат, он стрелял вслепую, но заряд «по чистой случайности» попал злоумышленнику в затылок, мгновенно убив его. Тело упало на тротуар между газоном и бордюром. Технически это означало, что отец Ханны расстрелял безоружного человека на улице.

Странно, но соседи не вышли из своих домов.

– После всего было так тихо. Очень, очень тихо, – сказала Ханна.

Полиция прибыла быстро, вместе с полицией приехала «Скорая помощь». Отца и мать увезли в полицейский участок.

– Мама позвонила моим тете и дяде, чтобы они приехали ко мне на оставшуюся часть ночи, как будто я снова стала маленькой девочкой. Но от них не было толку, они вели себя довольно истерично. А я тогда просто оцепенела.

Люди без совести испытывают эмоции совсем не так, как вы или я, и они вообще не испытывают ни любви, ни какой-либо другой положительной привязанности к кому-нибудь.

В последующие недели случившееся было в центре внимания местных СМИ. Убийство произошло в спокойном пригороде, где жил средний класс. Отец Ханны был уважаемым человеком. Он не был пьян и не употреблял наркотики. У убитого было темное прошлое, он был наркоманом, и перед тем как его застрелили, он залез в дом через окно. Никто, кроме прокурора, не сомневался, что он имел преступные намерения и что отец Ханны стрелял в него потому, что тот незаконно проник в дом.

Этот случай наглядно продемонстрировал опасность поведения вигилантов – людей, которые совершают самосуд над преступником. Или, может быть, это убедительно доказывало, что владельцы домов должны иметь больше прав. ACLU[69] сходил с ума, а NRA[70] тем более.

Ханна рассказала, что судебная процедура была долгой и утомительной, после вынесения приговора была подана апелляция, и дело рассматривали еще раз. В конце концов отец Ханны был осужден за умышленное убийство при смягчающих обстоятельствах и приговорен к максимальному десятилетнему тюремному заключению. Правда, адвокаты обнадежили Ханну и ее мать, что, вероятно, реальный срок заключения обернется двумя или тремя годами.