Соцветие Лилии (СИ)

**Не стоит оскорблять других читателей за их взгляды на жизнь.** Что за бред? Зачем это делать? Мягко указать на неправильность суждений - пожалуйста, но оскорбления?.. Не надо так.

**Не стоит так яро выказывать своё ко мне отношение.** Я люблю своих фолловеров (и те, кто знакомы с моим творчеством довольно давно, знают, что я ненавижу слово подписчики). А они любят меня. И я рада, что меня критикуют, ведь это помогает делать текст лучше… НО ЗДРАААСЬТЕ, я терпеть не могу оскорбления или грубость. Кхм, простите. Смысл в том, что мои взгляды могут отличаться от ваших. Открою секрет: человек, которого я люблю, является нигилистом. ну вот так получилось. и даже он уже не пытается переубеждать меня в чём-то. да, иногда спорим, но ни разу никто никому и никогда не навязывал свою точку зрения. А чем вы лучше него?

**Пейринг будет указан в процессе работы.** Вы должны понимать, что ГГ в теле ребёнка. Какая романтика? Пусть хотя бы 14 стукнет, что ли… И, да, на пейринг в моих работах влияют читатели.

**Дайте персонажам возможность раскрыться.** Это к описанию и к пункту выше. Они НЕ ШАБЛОННЫЕ.

А это всё. Спасибо тем, кто читает и поддерживает. Люблю вас))

Ссылка на группу: https://vk.com/theacademyofmiracles

С любовью,

Escriba S.

========== Глава 8 ==========

курсивом будет выделена русская речь

вот таким вот

спасибо за понимание <3

_________________________________________

Слушай, а научи меня целоваться?

Нет, я не пьяный, я просто влюблён.

Слушай, а научи меня так смеяться?

Я запишу этот смех на диктофон.

Слушай, а научи меня так орать?

Ты не смущайся, тебе так идёт.

Слушай, а научи меня танцевать?

Не, я идиот…

Когда последняя книга была подписана, я счастливо улыбнулась и откинулась на спинку стула. Дверь, находящаяся позади меня, скрипнула, так что я сразу же повернулась на звук, а в пространство между стеной и дверью просунулась голова Петуньи.

— С днём рождения! — завопила она, кидаясь тормошить меня и обнимать.

Я, смеясь, с удовольствием ответила на объятия.

Девочка с удовольствием улыбнулась и протянула мне свёрток.

— Будет обо мне напоминать, — немного нервничая, сказала она.

Я развернула плотную бумагу и улыбнулась. В моих руках был просто огромный шарф тёмно-красного цвета. Оттенок безумно радовал глаз, а на ощупь это чудо было просто восхитительно мягким.

— Спасибо, — тихо сказала я, снова обнимая сестру.

— Пойдём, — она схватила меня за руку и потянула за собой. — Родители уже внизу.

Мы вышли в коридор и остановились на лестнице, прислушиваясь к приглушённым голосам внизу.

— Мама, как всегда, готовит свой торт? — стараясь не смеяться, спросила я.

Мы переглянулись и прыснули; так и спустились вниз, красные от смеха и цепляющиеся друг за друга в попытках остановить рвущийся наружу хохот.

Отец с таинственным видом прятал за спину руки, а мама тихо ругалась на кухне. Как я поняла, подарки детям в этой семье на все праздники дарили с утра — ну, естественно, кроме кануна Рождества, там приходилось ждать следующего дня. И обязательно на каждый праздник обязанности разделялись: мама выгоняла папу дарить подарки, а сама занималась праздничным завтраком, в то время как уже по-настоящему праздничным ужином они всегда занимались вдвоём. Лили это почему-то всегда умиляло, да и мне казалось по-настоящему домашним и даже романтичным. Почему-то подумалось, что и в этой жизни хочется найти того человека, с которым можно будет вот так вот просто стоять на общей кухне и жарить оладьи. Что ж, возможно, я поторопилась с выводами и в этой жизни таки пойду под венец, если мне встретится человек, которого я смогу полюбить. Впрочем, думать о таком действительно рано.

— С днём рождения, солнышко! — громогласно заявил отец, принявшись обнимать меня.

Петунья смеялась и звала маму, Мефистофель крутился под ногами, и всё это создавало такую милую домашнюю сумятицу, что почему-то захотелось плакать.

Как бы не было грустно, но в моей прошлой жизни у нас никогда такого не было. Быть может оттого, что я была слишком занята вечными делами и порой забывала про домашних, думая, что это они должны прогибаться под мой график, а не я под их. А может и потому, что тогда — в той жизни — я не чувствовала в себе потребности в таком общении.

— Открывай скорей, — нетерпеливо сказала Петунья, а я улыбнулась и осторожно взяла в руки увесистую коробку.

Зашуршала яркая обёрточная бумага. Подняв крышку, я не смогла сдержать слёз.

Родители понимали, что мне будет одиноко в школе. И понимали, что Каркаровы так прочно наседают на меня, что почти всё время я буду проводить у них — учиться, постигать что-то новое, да и просто проводить время со своей второй семьёй. И, наконец, они понимали, как я буду скучать.

Внутри была рамка с семейной фотографией, любимая книга Лили и Петуньи, которую девочкам читали чуть ли не каждый вечер после ужина лет до шести, семейный сборник «Рассказов о Шерлоке Холмсе» и тёплый клетчатый плед.

— Спасибо, — тихо шепнула я, обнимая родителей; где-то сбоку меня обняла и сестра. — Спасибо…