Соцветие Лилии (СИ)

Первоначальная картина дальнейших действий меня радовала. Ещё бы защиты на дом какой-нибудь навесить, родителям амулетики купить, книжки там… Но это позже, сейчас, как я раньше и говорила, главное — это восстанавливаться и не отсвечивать. С остальным разберёмся потом.

***

— Ну, вот ты и дома, — улыбнулась мне миссис Эванс, обнимая меня за плечи. — Отдохни немного, через полчаса ужин.

Она была невысокой, с приятного цвета лицом, румянцем, серыми глазами в обрамлении пушистых тёмных ресниц, тёмными бровями, пухлыми щёчками и тёмно-рыжими волосами. Её постоянно хотелось обнимать, с ней хотелось говорить. Мэри Эванс была как раз тем человеком, которого хотелось назвать матерью. По крайней мере, мне. Ещё будучи в больнице, я привыкла называть её матерью, Томаса Эванса — отцом, а Петунью — сестрой, так что сейчас я чувствовала себя действительно дома.

Она вышла из комнаты, а я наконец-то смогла оглядеться. Комната была достаточно большой, прямоугольной формы, с большим окном и широким подоконником, заваленным подушками, книгами и пледами. В комнате была кровать с цветастым лоскутным одеялом, большой шкаф для одежды, туалетный столик, книжный шкаф и рабочий стол с удобным стулом. На столе была симпатичная настольная лампа без абажура, на книжных полках стояли фотографии и книги, на кровати и подоконнике сидели мягкие игрушки. В тумбочке, стоящей рядом со столом, я нашла учебники средней школы, находящейся неподалёку от дома Эвансов. Откуда я это знала? Будучи ещё в больнице, я не поленилась осторожно расспросить Петунью. А из рассказов ребёнка можно много чего почерпнуть. Так я узнала, что Пэтти биологически старше меня на два года, что день рождения у неё в июле, пятнадцатого числа, и что ей сейчас двенадцать. Так же я узнала, что учимся мы в одной школе.

Примерно тогда же ко мне постепенно начали возвращаться воспоминания хозяйки тела, постепенно и безболезненно переплетаясь с моими. Но воспоминаний было мало, они всё ещё оставались обрывочными и неполными, так что я старалась на них особенно не полагаться.

Я подошла к окну и осторожно распахнула его, впуская в комнату порывы ветра. Хотелось привести в порядок мысли хотя бы ненадолго.

У меня была куча идей и задумок, которые я хотела бы поскорее воплотить в жизнь, но вот реалии меня угнетали. Возможностей у меня как раз-таки не было. Денег нет. Палочки нет. Знаний нет. Я в теле десятилетнего ребёнка. А значит, про магию пока что можно забыть и посвятить всю себя налаживанию отношений с родителями, сестрой и единственным нужным мне другом. Друзей у Лили, как я поняла, покопавшись в её памяти, было куча, но вот мне они были не особенно интересны. А вот Северус казался кандидатурой довольно привлекательной и незаурядной.

Ладно, пока стоит переодеться и пойти помочь маме. Думаю, она оценит.

Осмотр вещей Лили в восторг меня не привёл, но оставил удовлетворённой. Бантики-цветочки она не очень любила, так что большинство предметов гардероба были достаточно адекватными даже на мой взгляд. Выбрав полосатый вязанный свитер и какие-то брюки, недостаточно тонкие для того, чтобы замёрзнуть, но и недостаточно толстые, чтобы умереть от жары, я с удовольствием залезла ногами в пушистые тапочки с кроликами и, тихо мурлыкая вспомнившуюся песенку, вышла в коридор.

На втором этаже располагалась гостевая комната, спальня родителей и наши с Петуньей комнаты. Ещё было целых три ванны, одну из которых делили мы с Пэтти. Неплохо. Жили Эвансы достаточно богато, но вызывающей роскоши не было, что радовало.

Я спустилась вниз, в небольшую переднюю, и прошла на кухню, откуда доносился шум радио, шум воды и аппетитный запах какого-то пирога.

За плитой стояла мама: она что-то перемешивала на сковороде, изредка двигаясь в такт доносящейся из приёмника музыки. Джаз мне нравился, но это была лишь пародия: хорошая, но пародия. К сожалению. Вот чёрт, только матери этого говорить не надо. Не поймёт она ребёнка, который будет рассуждать с ней о тонкостях исполнения инструментальной музыки. Кстати, об инструментах. Надо бы записаться на курсы фортепиано, что ли… Всегда любила играть, а лишняя корочка не помешает. Да и хочется сравнить отечественную методику преподавания со здешней.

Я обняла маму со спины, утыкаясь носом в тёплую водолазку. Женщина рассмеялась и развернулась, погладив меня по голове.

— Что-то хотела, солнышко?

— Тебе помочь? — вопросом на вопрос ответила я, размыкая объятия.

Если она и удивилась, то виду не подала. Поэтому махнула рукой в сторону шкафчика с посудой и снова улыбнулась.

— Можешь на стол накрыть… проверь кстати, чтобы скатерть была чистой. А то, если она запачкалась, нужно бы запустить стирку.

Я кивнула и направилась к шкафу из светлого дерева, забирать тарелки.