Соцветие Лилии (СИ)

Но разве это волновало Алису Розье, когда она неизменно наливала сонной мне в чашку чаю погорячее и совала в руку ещё тёплую булку, или интересовало ли подобное Джеймса Поттера, когда он помогал мне носить из библиотеки тяжёлые книги, неизменно засовывая между ними какие-нибудь глупые записки, заставляющие меня улыбаться и ненадолго отрываться от учёбы (их я всё ещё хранила, почему-то никому об этом не говоря, но и не выкидывая, словно они обрели для меня вдруг какую-то необъяснимую важность). А интересовался ли моими домыслами Сириус Блэк, Ремус Люпин или же, например, Марлин МакКиннон, когда все мы сидели у Чёрного озера на клетчатом пледе, грелись в лучах ещё изменчивого и капризного весеннего солнца и болтали о каких-то пустяках?

И игнорировать их вдруг оказалось совершенно невозможным. Я никогда не была особенно общительным человеком, а потому не льстила себе и не думала, что со мной так уж интересно общаться — а особенно детям, у которых на уме, по моему скромному мнению, должны были быть лишь шалости и прочие милые глупости — но количество знакомых со всех четырёх факультетов, наличие друзей и приветливые улыбки преподавателей наводили на определённые мысли, заставляя сомневаться в собственной самокритичности.

Читателю, возможно, покажется, что я слишком много копаюсь в себе, что слишком многое можно было бы опустить и умолчать, но я стараюсь быть на всей длине моего повествования предельно честной, а получается так, как получается.

К экзаменам, казалось бы, все готовились с неприкрытым усердием. Поначалу меня это удивляло: какой смысл, если действительно важными испытаниями могли считаться разве что СОВ и ЖАБА? А на остальных курсах, точнее по их окончанию, у нас всего лишь проводили тестирование и прослеживали практику, не спрашивая ничего сверх программы, не пытаясь подловить на каверзных вопросах. Фактически, чтобы сдать экзамены, достаточно было весь год учиться хотя бы на «Удовлетворительно», а перед тестированием всего лишь повторить кое-какие особо важные моменты… Но я упустила из виду одну важную деталь: действительно учились в Хогвартсе лишь немногие. Остальным же было либо лень, либо у них попросту не было способностей (в оправдание потенциалу английских магов стоило заметить, что первая причина оставалась намного более актуальной, чем вторая; между прочим я даже заметила, что те, у кого магический потенциал был намного ниже, чем у подавляющего большинства студентов, учился ещё усерднее, стараясь найти в себе силы для открытия своих лучших сторон, способных компенсировать особо выдающиеся недостатки).

Так что я просто повторяла кое-какие конспекты, но особенно времени этому не уделяла. Меня больше прельщала возможность чтения книг в библиотеке Хогвартса. Очень многие книги, которые были не совсем тёмными, но и никак не светлыми, всё ещё были в открытом доступе, так что я набирала кучу литературы и уходила в книжный запой. Впрочем, я опять была не одна.

— Ничего не понимаю, — застонал мальчик, хмурясь.

— Ты не можешь не понимать ничего, — отстранённо сказала я, продолжая выписывать нестандартные способы использования корня мандрагоры. — Ты, например, понимаешь язык своей страны, буквенные обозначения звуков…

Джеймс рассмеялся, перебивая меня; достаточно громко, так что я ещё раз порадовалась, что накинула на наш стол заглушающие чары.

— Знаешь, иногда ты бываешь жуткой занудой, Лилс, — просветил меня Поттер.

Я только фыркнула, не отвлекаясь от книги.

— Порой занудство жизнь спасает, олень. Подумай на досуге, это не больно…

— Как грубо, — он схватился за сердце и закатил глаза, имитируя обморок.

— Дай мне поработать, Джейми, хорошо? А потом займёмся тем, что нравится тебе.

Будущий Мародёр задумчиво потёр собственную бровь и чему-то кивнул.

— Ладно.

Ну вот и отлично, ну вот и замечательно… Так, корни мандрагоры… Моя пре-елесть…

Порой я действительно сильно увлекалась, так что присутствие рядом со мной шебутного гриффиндорца частенько спасало меня, скажем, от голодной смерти. Ну, а что, удобно. Мы оба занимаемся, оба любим читать, вот только Поттер ещё и о еде не забывает… в отличие от меня.

Я не помнила, любил ли канонный Поттер учиться. Парнем он был неглупым, об этом свидетельствовала хотя бы его способность к анимагии и создание карты Мародёров, в котором он, без сомнения, принял достаточно значимое участие.

Голова вдруг разболелась со страшной силой. Я поморщилась и сдавила виски, вздыхая. Приоткрыв глаза, я заметила, что мальчик увлечённо чем-то занимается, склонившись над бумажным листом.

— Ты что делаешь? — с небольшим раздражением спросила я, хмурясь.

Каюсь, поводов для такого тона не было, но головная боль не утихала: наоборот, она словно становилась ещё сильнее.

Мальчик поднял на меня глаза и улыбнулся своей милой, немного нахальной, но в то же время неуверенной, улыбкой. Как он мог совмещать несовместимое я так и не поняла до конца.

— Смотри.

Он подтолкнул ко мне маленькую поделку из бумаги.

— Оригами? — удивилась я, осторожно беря в руки птичку и хмуря брови.