Соцветие поэтов

Брат! Я дверь распахну на рассвете.
Позабыл ли? Мы были друзья.
Ты посмотришь на дверь: «Это ветер!»
Ошибаешься, брат. Это я!

Кирилл Анкудино

Светлана Кузнецова (1934 - 1988)

...нужен мне только мой чёрный наряд,

Прозрачные чёрные крылья.

                  Светлана Кузнецова

Умную женщину ждёт одиночество,
ночи бессонные, море тоски,
памятник скромный, забытое творчество,
горечь стихов, боль звенящей строки.

Сердце нам трогает лёгкость стыдливая,

только смущает лишь чёрный наряд.
Мне бы хотелось, чтоб Муза ревнивая
и на тебя обратила свой взгляд.

Мы говорим всё, а время так тянется,

воды несутся в родных берегах...
Где ты сейчас, молчаливая странница,
в чьих ты томишься задумчивых снах?

Людям всё грезятся тайны, пророчества.

Нет, не решаюсь я спорить с судьбой.
Просто я рад, что в стране одиночества
есть ещё праздники – встречи с тобой.

2009

Золотой самородок на соболиной тропе

Наследница двух богатых сибирских купеческих и дворянских родов России – рода Кузнецовых и рода Амосовых, в истории русской поэзии второй половины XX века Светлана Кузнецова стоит особняком. Трагическая фигура в чёрном с гордо поднятой головой и несломленной статью последней представительницы вытравленных революцией золотопромышленников. Всех, знавших её, Светлана Кузнецова поражала человеческой значительностью, особой сибирской несгибаемой породой, гордостью, простотой и цельностью натуры, удивительной неслучайностью и необычностью судьбы, – словно бы специально задуманной Богом для большого русского поэта.

В последние два десятилетия жизни она не печаталась ни в литературных газетах, ни в толстых литературных журналах. Только редкие книги в «Советском писателе» нарушали сомкнувшееся сибирскими снегами безмолвие. Незадолго до её смерти Юрий Кузнецов со свойственными ему прямотой и честностью нарушил затянувшееся молчание и в статье, написанной специально для «Литературной газеты», поставил Светлану Кузнецову в один ряд с Цветаевой и Ахматовой. После смерти С. Кузнецовой о значении её творчества написал Вадим Кожинов: «Со всей взвешенностью и ответственностью скажу, что лучшие из зрелых стихотворений Светланы Кузнецовой – самое значительное из того, что было создано в русской женской поэзии после Анны Ахматовой... в отличие от подавляющего большинства твердящих сегодня о мраке и хаосе стихотворцев, у Светланы Кузнецовой и в помине нет характернейшего мотива: вот, мол, в какой проклятой Богом стране приходится мне жить и мыслить! Светлана Кузнецова... не отделяет от себя совершившееся и совершающееся...» («День», № 23, 1991 г.).

Судьба виделась поэту обронённым в сугробы тяжёлым наследственным золотым крестом первопроходцев и золотодобытчиков, Россия — золотым самородком, сверкающим на белом снегу атомной страны.

Родители Светланы Кузнецовой познакомились во время Гражданской войны. Отец воевал у белых, в армии Колчака. Был ранен. Мать – работала сестрой милосердия в госпитале, тоже у белых. Отец полюбил мать с первого взгляда и больше на других женщин не смотрел. Светлана Кузнецова появилась на свет в Иркутске 14 апреля 1934 года, была вторым ребёнком в семье.

Родители, вышедшие из известных золотопромышленных родов, купеческого Кузнецовых и дворянского Амосовых, успели получить хорошее образование, мать окончила гимназию, отец – Петербургский университет. Первые годы после Гражданской войны преподавали в Иркутском университете. Около 1937 года из-за усилившихся репрессий из Иркутска пришлось уехать — «бывшим» в связи с новым поворотом в политике грозил арест. Уцелеть семья могла лишь одним способом — родители должны были сами, добровольно, сослать себя в сибирскую глушь: в селениях, переполненных ссыльными, судьба вольнопоселенцев никого не интересовала.

Так Светлане Кузнецовой распахнулась главная страница её жизни — глубинка заповедной, кондовой русской Сибири с безбрежной медвежьей тайгой, золотыми недрами и великими реками, несущими к океану косяки рыб. «Бесконечная Россия, / Словно вечность на земле», – нашёл когда-то князь Вяземский актуальное на все века определение для отечества. «Земная вечность» Сибири загудела в венах молодого поэта с необоримой мощью.