Соцветие поэтов

Но, какие предположения ни выдвигай, результат бесподобен! Пять прижизненных переизданий (за три года) одного только поэтического сборника. Пушкинская премия Академии наук. Посмертные многочисленные «всплытия» разбросанных по периодике фельетонов и статей, дневники и письма… Такого не знали Пушкин, Гоголь и Некрасов.

И всё-таки, кто были читатели и почитатели, пленённые двусмысленной музой своего несчастного любимца? Бранчивые определения Достоевского довольно прозрачны: «... семинаристы, поповичи, неучи» и проч.

И действительно, - гимназисты, студенты, курсистки, праздные, но хлопотливые дамы, мелкая чиновная братия. А с ними честолюбцы, бредящие либерально-революционными идеями. В стране происходило невиданное брожение. Умиление и тоска по социально- фантастическим идеалам соседствовали с террористическим кипением. Образ «юноши бледного со взором горячим», подхваченный (а впоследствии растоптанный) символистами Брюсовым и Бальмонтом, в конце XIX века будоражил неокрепшие умы.

Своей легкочитаемостью, звонким словоупотреблением Надсон будил в сердцах «молодёжи» хмель и судороги, тоску по неясным, но грандиозным свершениям. Искренность подкупала, «обречённость» и призывы «к правде и добру», «торжеству разума и справедливости» портили вкус и нравы. Жертвенность и аскетичность воспаляли воображение. Всё это вещи простецкие, легко доступные, кисло-сентиментальные, но уж никак не опасные. Нечаевщиной или каракозовщиной всё это не грозит. Зато имеет место «надсоновщина», сладко-пылкая и умильно-тревожная. Не скуплюсь на эпитеты, потому что, повторюсь, Семён Яковлевич сам страшился какого-то подвоха, несовершенства своих творений.

Что до самих стихов, хороши они или плохи? Останутся услаждать слух потомков, или жадная Лета поглотит их? Как быть нам с поэтическими текстами как таковыми, несмотря на пренебрежительные слова Маяковского: «...между нами, вот беда, позатесался Надсон, ну-ка мы его куда-нибудь на «ща»!»?

Ещё в пятом классе своей военной гимназии маленький Семён Надсон показал стихи «Сон Ивана Грозного» (!) учителю словесности. И сказал словесник : «Язык образный, есть вымысел и мысль, только некоторые стихи неудобны в стилистическом отношении».

…Между прочим, стихотворения Надсона исполняли Андрей Белый и Фёдор Шаляпин. Сохранились архивные звукозаписи.

Стихи Надсона были чрезвычайно популярны, их учили наизусть. Собрание его произведений переиздавалось десятки раз, включая выход огромного для тех времён тиража в 10000 экземпляров. Поэзия Надсона оказала большое влияние на творчество поэтов-символистов.

О. Э. Мандельштам считал, что если у пишущего стихи найдётся хотя бы пара строк, способная соответствовать высокому званию поэта, то автор имеет право на свою собственную чашу за пиршественным столом. Такая « пара строк» у Семёна Яковлевича Надсона определённо найдётся. Вот это, например, стихотворение, всё объясняющее:

Завеса сброшена: ни новых увлечений,
Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди;
Покой оправданных и сбывшихся сомнений,
Мгла безнадежности в измученной груди...

Как мало прожито - как много пережито!

Надежды светлые, и юность, и любовь...
И всё оплакано... осмеяно... забыто,
Погребено - и не воскреснет вновь!

Елена Копцева

Николай Некрасов (1821 - 1878)

Братья писатели! В нашей судьбе
что-то лежит роковое.
Вот вам поэт, – он был верен себе,
пел только горе чужое.

Слёзы, проклятья, печаль бедняков –

вот его песен герои.
Стон вдруг услышал, – то стон бурлаков,
всюду неволя, побои.

Долго рассказывать... Много писал

друг справедливый народа.
Верных друзей он собрал в свой журнал,
веря, что благо – свобода.

Дело всей жизни: «Кому лучше жить

здесь, на Руси необъятной?»
Жив и здоров, так о чём же тужить?
Тут он ответил невнятно.

Кто–нибудь здесь, помогите искать,

где солнце светит всем ясно? 
Дайте ответ – надоело мне ждать,
жизнь прожигая напрасно.

2013

Вечно злободневный Некрасов

При упоминании имени Некрасова сразу возникают фразы-формулы: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан...», «Иди в огонь за честь отчизны, за убежденье, за любовь...», «Сейте разумное, доброе, вечное...»