Соцветие поэтов

Но, так или иначе, Ерёма почти перестал писать что-то новое с 1991 года. Может быть, это молчание – жест восточного мудреца, который всё сказал, и которому не о чём с нами разговаривать. В дзен-буддизме, например, есть такая метода – помолчать лицом к стенке. Может быть, просто закончилась великая эпоха. Настало штатное, будничное время ширпотреба. О чём петь? О том, что «хорёк, сука, опасный» или о том, как нехорошо выражается Филипп Киркоров? Напрашивается и другая версия. Нынешние поэты несчастны оттого, что после того поэтического космоса, который построил Джек-Ерёма, писать ещё лучше почти невозможно. И даже ему самому.

Но всё-таки за этим молчанием Ерёмы невольно выплывает стереотипный образец оксюморона: «громовое молчание». «Великий и безвестный», абсурд как ещё одно выразительное средство. Как-то одна московская журналистка попала в дом, где проживал тогда Ерёменко, исследуя какой-то жилищно-коммунальный скандал. Интервьюируя недовольных коммунальными службами жильцов, девушка набрела на длинноволосого, усатого, с большим носом мужчину. Он оказался «малоизвестным московским поэтом А. Ерёменко», о чём юная медиакратка и сообщила в своём издании. Саша хотел было даже обидеться и подать в суд на распоясавшуюся прессу, но не подал, потому что так и не обиделся. У Ерёмы напрочь нет «синдрома поэта» («весь я в чём-то испанском, ананасы в шампанском»), он в полном контрасте к своей возвышенной миссии – обычный мужик с усами.

Вместо сухого остатка

Зачем нам поэзия вообще? На одну функцию мы уже намекали: позволить языку жить, позволить языку функционировать «по полной программе», работать инструментом мышления. Поэзия – как прививка в мире лжи-речи, она как бы сердце языка, того самого «великого и могучего». А этот русский язык – как бы matrix нашего российского мира, самый тонкий и важный инструмент нашей цивилизации. Компьютеры, internet – это хорошо, но ещё более тонкая часть информационных технологий – это даже не Microsoft, это язык, в языке - литература, в ней - поэзия, и, наконец, Саша с Алтая, король поэтов.

Андрей Козлов

Послесловие

...Недавно ко мне приезжал молодой американский славист, который получил грант и «отрабатывает» тему: экономическая ситуация в России, её влияние на писателей, и как они к этой ситуации адаптируются. У меня в гостях в это время был Ерёменко. Он не стал отвечать на вопросы. Воспользовавшись случаем, пошёл смотреть футбол по телевизору. ...

Он живёт на Патриарших прудах в комнатушке, на двери которой хочется написать «Чулан Вечности». Зато в его комнате удивительное окно — оно выходит на Патриарший пруд. Странноватая архитектура окружающих зданий абсолютно лишена признаков какого-либо конкретного времени и стиля. Эти очертания на фоне неба отбрасывают смотрящего — в зависимости от состояния неба — то в прошлый век, то в средневековую Европу, то куда-нибудь совсем далеко-далеко назад, в гулкую тишину древнего Востока. Небо у нас в России совершенно бесплатное. В России сколько хочешь абсолютно бесплатного неба.

Оттуда отчётливо видна экономическая и любая другая ситуация в России. И о чём-то говорить уже поздно. О чём-то рано. Поэтому он молчит.

Марина Кулакова

Сергей Есенин (1895 - 1925)

Ускользнул ты, как сон голубой,
пьяный ум сжёг незримые дали.
Кто же будет нам петь про любовь,
беспробудно, вовсю хулиганить?

«Пой, гитара, и скуку рассыпь,

дай мне вспомнить о юности белой;
пусть утихнет туманная зыбь
на душе уж давно огрубелой;

пусть уносится прошлое прочь,

одного я хочу лишь – покоя»...
Но пришла беспощадная ночь
в декабре - той холодной зимою.

2009

Берёзовая виртуальность Есенина

Любой березняк –
По Есенину звонница!
Никто уже так
Перед ней не помолится.

С детства создавала о Есенине стихи, но не терпится вдребезги разбить некоторые устоявшиеся прозаические мнения, высказать то, что не сказано…