Сотворение любви (ЛП)

“Обними меня, Карлитос,” – просит в ответ Клара. Тот ширяльщик, которого, видимо, звали Карлитос, разинув от удивления рот, роняет нож и бормочет: “Твою мать, Кларита, блин, солнышко ты мое”. Клянусь: “солнышко ты мое,” – говорит этот долбаный задира-наркоман, убирая нож. Он обнимает Клару и смачно, взасос целует в губы, словно желая съесть ее. Другой, с трясущимися руками, ничего не понимает и занудно хнычет: “Попроси у них деньги, блин, пусть они отвалят тебе бабла”. Я не знаю, что сказать, и потому молчу. Я остаюсь вместе с трясущимся, а Клара с другим наркоманом отходит от нас на несколько шагов, и они тихо переговариваются между собой, попутно обнимаясь. Время от времени он нежно ласкает ее рукой. Я понятия не имею, сколько времени они болтают между собой, пока

я жду Клару вместе с трясущимся забулдыгой, оставшимся стоять в стороне. В конце концов, Клара с задирой возвращаются.

- У тебя есть с собой деньги? – спрашивает меня Клара.

Я достаю бумажник и протягиваю его Кларе. Я думаю, им досталось сто пятьдесят евро. Эта парочка убралась отсюда так быстро, насколько позволяли ноги. Два пугала, случайно повстречавшихся в ночи.

- Ну что, мы идем? – интересуюсь я, поворачиваясь к Кларе. Она делает два шага мне навстречу и останавливается прямо передо мной. И тут же я замечаю, что ее рука расстегивает молнию на моих брюках.

Для меня это уже слишком. Я ответил Кларе, что не пойду с ней. Но, большей частью, отказ был не из-за жены. Конечно, она тоже сильно страдала, бедняжка, но, в основном, я не согласился жить с Кларой, потому что испугался. Я осознал, что какая-то часть Клариной жизни выходит за границы моего жизненного уклада. Я спокойный человек, мне и раньше не нравился риск, а теперь и подавно. Мне сорок три года, и у меня есть девчонка, которая вдруг обнимается с наркоманом, который грабит тебя на пустыре. Если связать воедино этот тяжкий эпизод, о котором я тебе рассказал, с другими ее выходками, все это дает тебе повод для крепких размышлений. Вот так несколько дней я провел в раздумьях, а когда она спросила меня о нашей с ней совместной жизни, я ей отказал.

И теперь она мне не звонит, не ходит на работу. Как-то вечером, на днях, я спросил, когда она вернется, и мне не ответили, не знали, что сказать. Мне кажется, что скоро я наберусь храбрости и позвоню ей. Черт, когда она исчезла, я позвонил ей на мобильник, но она не ответила. Скорее всего, она не хочет со мной разговаривать. Так что, я позвоню ей с другого номера, чтобы она из интереса взяла трубку, ведь я теперь свободен, парень, я свободен. Мне по хрен, что меня бросила жена. Не веришь? Плевать я на это хотел, это же здорово. Теперь я могу пойти с Кларой, хотя и понимаю, что мне не одолеть страх. Раньше мне было, что терять, а теперь? Посмотри на квартиру. Думаешь, мне хочется жить здесь все дни и ночи, закрывшись в этих четырех стенах наедине с собой? Знаешь, думай, что хочешь, но за те прошедшие дни, что от Клары не было никаких известий, я понял, что тоскую по ней, правда, тоскую. Я встаю с постели с чувством того, что упустил моменты своей жизни, по крайней мере, зрелой жизни, и в груди такая тяжесть, словно ты умираешь. Какая чудовищная ошибка, дружище. Так хотелось, чтобы не было Клары со всеми ее сложностями, тайнами, чтобы не было ее неясной жизни, темной, или какой она там была. Но, Клара – та женщина, которая заставила меня почувствовать себя более живым и сильным, как в пору моей двадцатилетней юности. Порой просто поразительно, что ты видишь все в сером цвете и движешься так медленно, словно находишься на дне бассейна с мутной водой, но тебе это кажется нормальным. Удивительно, верно? Я позвоню ей. Что ты мне скажешь? Как ты думаешь, должен ли я позвонить ей, даже если она взбесится?

- Мне кажется, звонить уже слишком поздно.

- Я не говорю, что позвоню прямо сейчас, кретин, сейчас пять утра. Или четыре. А, может, шесть. У тебя есть часы?

- Она мертва. Клара погибла.

Я не уверен, что Самуэль меня услышал. Он приподнимает рукава рубашки, словно ища часы, потом снова достает из кармана пачку сигарет и держит ее в руке.

- То есть, как это погибла? – Самуэль издает какой-то неясный звук, отдаленно напоминающий смешок.

- Клара покончила с собой. После того, как ты отказал ей, заявив, что не хочешь пойти с ней, она села в машину и врезалась в дерево, ублюдочный ты сукин сын.