Сотворяющая

Насколько Мирра могла понять, дома заколачивали те, у кого эти дома были. Люди эти выглядели вполне деловыми, занятыми важным делом. Прочие же растерянно жались к стенам, глазели по сторонам, и тоже о чем-то спорили друг с другом.

Чем ближе процессия с пленницей подходила к площади, тем больше становилось людей. И теперь Мирра стала понимать, что в прошлый раз народа было не так уж и много. Сейчас же они стояли настолько плотно друг к другу, что и правда напоминали рыбешек в консервной банке. А проход для процессии на этот раз был настолько узким, что двоих конвоирам и висевшей между ними девушке едва удавалось протискиваться. И встречные люди были бы и рады посторониться, но было попросту некуда отступать.

Вели Мирру все к тому же эшафоту. И сейчас она не могла себя убедить, что ее всего лишь проведут по нему, как и в прошлый раз.

Чем ближе к эшафоту, тем шире становился проход между людьми, но позади он схлопывался. И, оборачиваясь, Мирра отчетливо видела, что люди все прибывали и прибывали на площадь.

Проведя по расступившейся толпе прямо к эшафоту, ее подтолкнули в спину, и она коленями упала на нижнюю ступеньку. Теперь она смогла разглядеть место для казни куда лучше. Из плохо обработанных не очень толстых бревен был как из конструктора сложен помост. Чтобы бревна не раскатились, их связали грубой веревкой. Степени и настил был сделан из половинок бревен. Мирра, хоть руки ее и были не связаны и не было колодок на ногах, с трудом взобралась на помост. И не смогла подняться на ноги и потому на стоявшего там мужчину пришлось смотреть снизу вверх. И он был самым толстым, из тех, кого она видела в этом мире. И если прежние здоровяки, которые изредка встречались, причем среди командиров, были скорее высокими и мускулистыми, то этот был именно толстым, и ростом выдающимся не отличался. Да и одежда на нем напоминала о костюмированных исторических фильмах про дворян. Белая рубашка была явно накрахмалена, по жилетке из добротной крашеной ткани вилась вышивка. Кожаные штаны зауженного покроя. На голове красовался напудренный парик. Обувь была добротной, сшитой явно по его ноге. Только вот вид этого толстяка был далеко не опрятным. Ворот и рукава рубашки затерлись до серого, или даже до почти черного цвета. Жилетка была заляпана жиром. Коленки на штанах вытянулись до безобразных пузырей. Обувь была цвета пыли, а парик напоминал мочалку. Да и лицо мужчины было отвратительным, в уголках глаз скопился гной, и он постоянно облизывал синеватые губы.

— Поднимите ее, — бросил он, орудуя языком между зубами и время от времени что-то сплевывая в сторону. — И придержите. Пусть стоит и видит народ. Пусть посмотрит людям в глаза.

Мирра попыталась заглянуть в глаза людям, но затравленные взгляды были направлены куда угодно, но не на помост эшафота.

— Мои братья! — заговорил мужчина, и голос его оказался на редкость хорош, он раскатился над всей площадью, к тому времени заполненной оборванным народом до краев. — Мы ошиблись. Как ни больно это признавать, но мы ошиблись. И ошибка эта уже дорого обошлась нам, — он всплеснул руками, как бы подразумевая, что сейчас надо осмотреть окрестности и убедиться в этом, — и теперь приходится мириться с этим. Мы ошиблись, понадеявшись, что пленили именно Сфирью. Понадеялись, и прекратили охоту. И вот теперь мы опять на грани жизни и смерти. И нам теперь надо начинать все сначала. Искать ее, искать очаги изменений, надеяться, что новые жертвы этой твари доберутся до безопасного места живыми, чтобы знать, где ее подкарауливать.

Люди, все до единого, на сколько это могла видеть Мирра, молчали. Их взгляды были устремлены на мужчину, который видимо являлся кем-то вроде мэра, но никак не на нее.

— Я прошу у вас прощение за весь городской совет, что мы прекратили поиски. Хотя нет мне прощения. Но мы сделаем все, чтобы исправить ошибку, и наше незавидное положение. А всех виновных в нашей ошибке накажем.

Мирра, устав стоят на и без того слабых ногах, переступила с ноги на ногу, и тотчас на ее спину, закованную в броню панциря, опустилось что-то тяжелое с глухим стуком, и она упала.

— Эта шельма, — мэр указал на распростершуюся рядом с ним Мирру, — не Сфирья.

Он выдержал паузу, видимо ожидая от своей паствы какой-то реакции, но люди молчали, и даже кажется стало еще тише.

— Когда ее сюда привезли, — он вновь указал на Мирру, — стало как никогда хорошо. И по словам наших разведчиков, так было но многие километры вокруг. Грех было не подумать, что это она. Но к сожалению, это было лишь совпадение. Видимо настоящая Сфирья, никем не замеченная, была в это время в городе. Наверняка скрывалась под чьей-то личиной. А потом незаметно, вместе с другими переселенцами, ушла из Оплота. Это было восемь дней назад, и все это время мы искали ее среди тех, кто тогда вышел за городские стены, и не вернулся, когда все это началось, — теперь он поднял руки к небу, указывая на красные низко висящие тучи, клубящиеся так, будто бы там бушевал настоящий ураган.

Паузы в его речи становились все более продолжительными и театральными.