Соучастница

- Думаю, да. Скорее, ее убедило, что все в этой компании адекватны. Скажите честно, Ира, как вам мой муж, не правда ли он чувствует, что женщине надо?

Милица с невинным видом взглянула Ирине в глаза.

- Да, Милица Федоровна, прекрасно чувствует, угадывает, он очень эротиченю.

Милица взгляда не отвела, но сменила тему.

- Петя в него. У него все будет нормально. Конечно же, лучше, что он берет женщину много моложе, сверстницы его уж слишком опытные, слишком искушенные, они уж пусть лучше достанутся кому-нибудь постарше.

Закончив, таким образом, беседу с Ириной, Милица извинилась и пересела к матери невесты, и о чем-то вполголоса заговорила с ней, кидая взгляды на Петра. Вернулся Милицин кавалер, и казалось, минуту поколебался в выборе: "кузина" или Ирина. Все же подошел к сидевшей одиноко попивающей вино Ирине.

- Я про вас много слышал. Говорят, вы неплохо пишете, да и вообще интересны.

Ирина пожала плечами - что на это скажешь?

- Можно я с вами за компанию выпью?

Не дождавшись ответа, он налил себе коньяку и предложил Ирине тост.

- 3а мужчин и женщин! Мы рождаемся уже все определенного пола и умираем теми же. Все может измениться - характер, материальное положение, роль в социуме, а пол (ну я не беру, конечно, извращенцев) сохраняется. Так за то, что вы - женщина, а я мужчина! Этот тост требует обязательного, поцелуя!

Глотнув своего коньяка, он смачно поцеловал Ирину в губы. Милица всем корпусом развернулась к ним, веселый кавалер помахал ей рукой.

- Не беспокойся, Милочка, это мой любимый тост, ну ты знаешь...

- А-а, за мужчин и женщин... На здоровье.

И она опять повернулась к собеседнице. Ирина посмотрела на часы половина десятого. Нестерпимо потянуло домой. Захотелось побыть одной и быть одной - долго - долго... Кто-то на нее пристально смотрел, Ирина подняла голову - Таня. Поймав Иринин взгляд, она ей мигнула, показав на дверь. "Ага, выйдем. Понятно. Выйдем", - Ирина беззаботной походкой, помахивая сумочкой, двинулась к двери. Все же ее у выхода перехватил неутомимый ловелас свекр.

- Деточка, ты все же не забывай, что я от тебя без ума. И может быть еще раз... Когда-нибудь... - он погладил ее рукой, похожей на ласту.

Ирина вышила за дверь, скрылась в туалете, там ее догнала разгоряченная Таня.

- Что сын, что отец. Маньяки какие-то... - первое, что сказала она подкрашивающей губы Ирине, а потом добавила.

- Хуже Павла, хуже. Эти пеплом присыпанные, прикосновения у них скользкие. Тьфу. Ты, конечно, подумала, что я к Павлу сбежала и там застряла?

Ирина неопределенно пожала плечами.

- А вот и нет. Я после урока своего, получив деньги, отправилась шляться. Так хорошо мы с тобой вчера посидели, и выспалась я отлично, и на душе как-то все спокойнее стало. Вот и захотелось мне просто одной побыть, побродить спокойно, подумать. Я поехала в Сокольники, дождичек накрапывал, я по дорожкам ходила, на лавочках сидела. Может быть, даже я и смогу пожить одна - без страстей, без Павла и друга, Андрюша пусть будет, впрочем. Он другое. А так смогу. И бродила я, бродила, устала, перекусила, а потом, знаешь, взяла и на кладбище поехала. К своим. А там нарыдалась. Я давно не была... Вот так и день прошел. А потом тебе позвонила.

- Напрасно, Таня, я тебя ввергла в эту пошлость и муть. Что-то вдруг показалось, что это будет забавно. А что - забавно? Да и зачем мне эти "забавы"? Опять меня куда-то совсем не туда занесло... И тебя в соблазн ввела - зачем тебе Петр с его папашей?

- Перестань казниться, я сама, как былинка на ветру - от всего гнусь, качаюсь. Все это уже прошло. Пойдем? Безумно хочу к себе домой, к Гришке, пить с ним чай, расспрашивать об институте. Безумно хочу домой.

- Знаешь, и я.

И они почти побежали к метро. Расстались легко, как-то по-родственному поцеловались на прощанье. Ирина ехала домой и подгоняла поезд - быстрее, быстрее. Наконец, и "Преображенка"! Ирина неслась домой, нервно теребила ручку сумки, еще не дойдя до подъезда, вынула ключи. У подъезда ее перехватил психиатр.

- А к нашему Васе следователь в больницу наведывался.

Ирина застыла, нехорошо заныло сердце.

- Расскажите: - только и могла сказать она. Психиатр (Ирина только теперь заметила, что он с собакой), отстегнул поводок, и овчарка умчалась. Ирина смотрела на него выжидающе.

- Давайте посидим покурим - предложил он.

Сели на любимую их с Васей лавочку.

- Так вот. Я думаю, что Вася наш что-то знал про убийство тех бедолаг бутылочников, он же со всей местной братией пил, хотя не со всей знался. Чистый он человек. А потом еще эта бабка... На нее мента кто-то специально навел, чтобы припугнуть - она ведь вредная была, вездесущая. Да еще, говорят, у кого-то с кем-то на нее, то есть на ее жилье виды были. Ходила все к ней тут одна - доброхотка. Любовница одного здешнего из гаражей. Помните, как он распереживался, когда она бросилась? Скорее всего, никто ничего не узнает. Следователь приходить-то приходил, да к Васе его не пустили - плох Вася, не в себе, и, говорят, все Надю какую-то зовет. Все зовет и зовет.

- Что-нибудь конкретное достать, принести надо, врач велел? Я завтра поеду.