Соучастница

- Нет, ничего не говорили. По мозгам его видно сильно долбануло... Они его как-то поддерживают. Вот еды надо, сладкого побольше хорошо бы.

- Да-да, я завтра отвезу. Бедный Вася! Еще и детективная какая-то история.

- Не детективная, а обычная - алкогольная. Кто-то с кем-то пил, кто-то кого-то обнес, объегорил - мораль-то низкая... Тьфу. А Васю жалко до соплей. Да и старуху. Продукты отхода.

Ирину покоробили, было, столь физиологические сравнения психиатра, потом она себя одернула - чистоплюйство некстати, он искренне переживает за Васю. Не ей судить. Докурив, Ирина поднялась, в нерешительности постояла возле сидящего в задумчивости психиатра, к нему подошла его собака, положила морду на колени. Так их Ирина и оставила, потихоньку побрела к лифту. В квартиру она вошла притихшая, совсем уже не было задора, куража и нервного возбуждения. Все притихло в ней, ослабло. Ирина сбросила туфли, расстегнула платье. Уже включила, было, воду, как зазвонил телефон. И это был Ота Ираклиевич, лечащий Васин врач.

- Ирина Викентьевна! Неужели это вы? Мне не везло - не мог до вас дозвониться. У меня к вам два вопроса.

- Слушаю вас, Ота Ираклиевич.

Все в ней насторожилось.

- Что там с Васей?

- Ваш протеже, с ним не все благополучно. То пойло, которое его к нам привело, было с жуткими присадками - бьет по центральной нервной системе, это еще и галлюциноген. В общем, букет неприятный. К тому же пациент наш уже не первый раз попадает в такие истории. Кроме того, как сообщил нам господин следователь, было нервное потрясение, связанное с каким-то убийством. Так вот, я хочу вас спросить, не знаете ли вы, голубушка, кто такая Надя, и что с ней связано у нашего героя?

- Надя, насколько я знаю, романтическая пассия, мечта об Эльдорадо. Вася мечтал уехать куда-нибудь за границу с ней, пожить эмигрантом, встать на ноги... Но вроде бы она оказалась клептоманкой... Пришло разочарование. Больше он о загранице не мечтает.

- Да уж. А вот о Наде этой мечтает, кажется. Если бы ее найти... Не поможете, Ирина Викентьевна?

- Не обещаю. Но конечно, подумаю, что тут можно сделать.

- Да, а второй вопрос личный. Дело в том, что вы мне очень понравились. Я понимаю, что мы уже не дети, и так вот с бухты-барахты вы мне не поверите, да и странно было бы, если бы всерьез восприняли мои "серьезные намерения" (а они у меня именно такие). В этом вы убедитесь! Просто я прошу разрешения вам позванивать, куда-нибудь приглашать. Разрешаете?

Ирина засмеялась.

- Что с вами делать...

- Прекрасно. Тогда приглашаю вас в воскресенье в Консерваторию. Дирижирует Плетнев. Вы любите?

- Да. С удовольствием принимаю ваше приглашение. Только нам придется созвониться накануне - я не всегда себе принадлежу.

- Да-да, понимаю, обязанности перед близкими, никоим образом не хочу вам осложнять жизнь. Обязательно перезвоню. А если что-то будет по нашему делу, не сочтите за труд, позвоните в отделение, если меня не будет, передайте, пожалуйста, информацию, может быть, это нам поможет привести его в сознание.

Ота Ираклиевич продиктовал ей служебные телефоны и попрощался, выразив надежду на скорую встречу. "Приличный поклонник" - как сказала бы какая-нибудь добрая подруга и посоветовала не упускать. Ирина все же напустила воду, сделала пену, с наслаждением легла в ванну. "Вода смоет весь этот морок. Все уйдет. Надо побольше оставаться с самой собой". Эротический заряд, полученный вечером в Милициной компании прошел, осталась определенная тоска по нежности, появилась опять грусть. "Александр Иванович Грин, Александр Грин! "Несбывшееся" зовет меня". Ирина с закрытыми глазами лежала в ванной, телефон она предусмотрительно выключила". Эгоистка, я не желаю сейчас никаких вестей - ни хороших, ни дурных. Все же как-то не так я устроена", - еще раз укорила себя Ирина, - вот зачем пошла к Милице? Чего там искала? Значит, есть во мне что-то, чего я сама не знаю... Что тянет меня на сомнительные "приключения". Тогда, почему не милый Георгий? Или вот Ота Ираклиевич, к примеру, если я все равно (в тайне от себя!) мечтаю о ... О чем же? О физической, но одухотворенной близости. Вот! Ирина похвалила себя за то, что все-таки хоть что-то честно сформулировала и, почувствовав, наконец, что ее клонит в сон, вылезла из ванны, выпила любимого пустырника и легла в свежую постель. "Вечная свежесть одинокого ложа", - всплыла в памяти чья-то строчка стихов. Ирина спала крепко, не слышала, что на лестничной клетке возле Васиной двери проходило ночное совещание. Странные фигуры сошлись вдруг на этой площадке: неряха из сберкассы, пресловутая Надя и парочка "гаражных " друзей..."

- Эх, Надюха, упустила ты птичку. Расписалась бы с ним, квартира бы тебе досталась.

Худая, с узкими глазами, бледная Надя, молча гладила обшарпанную дверь и, казалось, не слушала "неряху", друзья сидели на ступеньках и, молча, через глоток, передавали друг другу водку. Допив последнее, один из них, поднялся, смачно сплюнул в пролет и произнес неожиданно низким густым голосом.