Соучастница

Ирина опять отложила рукопись: "Вкусно написал про снег, вечер. Прямо потянуло зимой и захотелось куда-то в зиму тех наших - общих молодых - лет. Вкусно...".

"Все, кажется, устроено на радость. Тут и там продают мороженое. Ледянее, твердое - пожалуйста, тащи, тащи домой и там позволь ему потихоньку оттаивать в тарелке, пока снимаешь шубу, ставишь чайник. Ох, и славные эти вечера в Москве, особенно, если ты молод или еще лучше - юн и за тобой такая привычная карусель бабушек, дедов, родителей. Расти и радуй. Но и постарше неплохо... Тогда уже манит любовь... Да, хорош вечер зимы 69 -70-го года".

"Ого, куда забрался, - с восхищением подумала Ирина, - это тебе не Игорь Порев с зимой 79 -80-го, я бы не рискнула. Интересно, в каком году все же писано. Ладно, едем дальше".

"Любите вы это время, не знаю...".

"Да у нас престо диалог получается!" - изумилась Ирина, - наконец получилось с Сашкой нормально поболтать!".

"А я люблю и помню. Кто я, предложивший вам эту игру, знающий ее правила?"

...Ирина уселась поудобнее, сосредоточилась...

"Ну и вы, я уверен, их знаете, нужно только сосредоточиться..."

Ирина кивнула

"...и вспомнить себя в те годы или книжки, которые тогда читали, музыку, которую слушали и начнем... Мы будем вместе... Я один из вас, москвичей, родившихся в середине столетия... А вы? Ну что, отправились?"

Зазвонил телефон, Ирина даже обрадовалась передышке - на часах девять. Кто бы это так рано?

- Привет, Ириш.

- Галка, как хорошо! - завопила Ирина в трубку.

Галя рассмеялась.

- А я боялась, что разбужу, просто позже мне не поговорить - встреча за встречей. Мы вроде бы сегодня хотели увидеться?

- Конечно! Просто необходимо, я так по тебе соскучилась.

- Ира, все в порядке, ты здорова, с мамой как?

- Да все в порядке, я, правда, тебе так рада. Извини, если я слишком эмоциональна.

- Что ты, я тоже соскучилась, очень хочется повидаться.

- Так, где и когда?

- Давай у меня часов в восемь, а сейчас ни о чем не будем, ладно?

- Давай не будем, чтоб не расплескать. Целую.

Ирина почти счастливая повесила трубку, - какая Галя умница и как вовремя, ну что там дальше у Саши?

"Итак, зима 69/70. Снежно, холодно, и мы опять на краю пустого поля вон лес и во-он деревня, черные домики, дым только из одной трубы - вдруг поднялся сизым столбом. Кажется, здесь была лыжня. В оттепель развезло, потом покрылась коркой, теперь замело. Что же за обстоятельства погнали их в лес? Непредсказуемые... Аня в своей комнатке, накинув крючок, сидит запершись, слушает радиопостановку и вяжет. Пьеса какая-то французская, и страсти, бушующие в семействе этих далеких французов не совсем близки ей. Но по доброте своей и отзывчивости Анечка сразу берет сторону одной из героинь, а именно престарелой бабушки, которой каждый, из своих соображений, лжет. Все герои - это немолодые уже дети и взрослые внуки. Аня качает головой сочувственно. Жизнь что-то не ладится у всех, а бабушка вроде вполне устроена, в богатстве живет и покое, но тех что-то не жаль: у них впереди жизнь, а бабушку жаль - у той смерть. Аня много и часто думала о смерти, хотя и других хлопот у нее достаточно - муж, уехавший толи на поиски денег, толи на поиски счастья лет десять назад. Ох, и веселый муж студент-физкультурник. И ни кто-нибудь, а гимнаст... Познакомились в Москве. Аня тогда пробовала поискать себе что-нибудь поинтереснее, чем жизнь в подмосковном поселке. Что-нибудь такое, чтобы руки были заняты работой полезной, красивой, а голова мечтами... Очень Аня любила мечтать. Анечка училась росписи по дереву, и из-под ее рук выпрыгивали птицы с золотыми хвостами, рогатые коровки с коричневыми глазами, петухи с нахально заломленными гребнями..."

"Ну, прямо шукшинские чудики какие-то", - подумала заинтригованная Ирина.