Соули. В объятиях мечты

Вожак красноглазых – а он шел впереди и уже спустился на пару ступенек – аж подпрыгнул. Оборачивался стремительно, кланялся с невероятным почтением. Я тоже обернулась, но куда медленней, потому что этот голос… Он был странным! Пробирал до костей и одновременно ласкал, дарил чувство защищенности и оголял душу, бил и успокаивал и, кажется, все про всех знал.

Хелга? О Богиня, что ей нужно?

– Соули, урожденная Астир, ты пойдешь со мной, – сказала сухая, тонкая как тростник старуха.

Она была одета в белое платье, которое, вопреки крою, стройнило. А еще это платье придавало схожесть с призраком, равно как белые распущенные волосы и бледная, полупрозрачная кожа. На этом фоне глаза цвета переспелой вишни выглядели жутко.

– Нет, не пойдет, – сказал Райлен, решительно заступив дорогу. Лица даорийца я не видела, но клянусь – он приготовился к драке. В том, что старуха отнюдь не немощная и вполне способна уложить брюнета на мраморный пол, я почему-то не сомневалась.

– Не бойся, – ответила Хелга. – Я верну твою жену в целости и сохранности. – А потом усмехнулась и добавила: – Я не Рэйслин из рода Даоров, я играю честно.

– Но все-таки играешь, – не сдавался черноглазый.

Лицо матери рода озарила улыбка, которая никак не вязалась с образом величественного привидения. Она была в высшей степени ехидной!

– А ты нет? Зачем в таком случае амулет? Тот, который эмоции экранирует.

– Ты знаешь, – рыкнул маг.

– Не-эт… Я только про своих знаю, а ты чужак из стаи Вольных. Но я могу предполагать!

– Не надо! – выпалил черноглазый. Потом все-таки опомнился, добавил почтительно: – Госпожа Хелга, я прошу не вмешиваться. Мне и отцовской заботы хватает…

Старуха важно кивнула, а когда наследник герцога Даорийского отступил и отвернулся (всего на мгновение!), подмигнула. Надо ли говорить, что после такого страх и нерешительность как рукой сняло? Я была готова бежать за Хелгой на край мира, только бы узнать, только бы понять…

– Пойдем, – позвала она.

В этот раз брюнет не препятствовал, только шепнул напоследок:

– Глупостей не делай.

О Богиня! Конечно, не буду!

Я искренне полагала, что меня ждет экскурсия в очередную мрачную обитель, в некую каморку ведьмы, увешанную пучками сухих трав, заставленную чучелами диковинных зверушек, колбами и котлами. Но Хелга ожиданий не оправдала – повела в кабинет, который покинули несколько минут назад.

У младших Вожаков и Ревуша, дружно подпиравших стену неподалеку, при виде нас едва глаза не лопнули. Выходит, внимание матери рода – редкость? Что ж, тем интересней…

– Соули, урожденная Астир, ты не права! – заявила старуха, едва дверь кабинета закрылась.

Я слегка опешила, но промолчала. Повинуясь приглашению Хелги, опустилась в кресло – то самое, в котором сидела во время разговора с Вожаком. Мать рода уселась напротив, смерила ровным взглядом.

– Ты торопишься там, где спешить не следует, и рубишь сплеча, вместо того чтобы искать истину.

Это она о Райлене?

– Ты проявляешь непозволительную несдержанность там, где следует быть осторожней и тише, – продолжала обвинять Хелга, – и молчишь, когда следует встать и сказать. Ты превращаешь огонь домашнего очага в злое пламя, Соули, урожденная Астир. Ты не права!

Все это было сказано спокойным, будничным тоном. Лицо старухи ничего не выражало, ее эмоций я не чувствовала. Тем не менее отвечать пришлось.

– Вы не понимаете. Я пробовала поговорить, но он… даже не попытался объяснить свои поступки.

– А ты? Ты все свои поступки объяснить можешь?

Я уже открыла рот, чтобы выпалить решительное «да!», но, вспомнив последнюю прогулку по седьмому миру, прикусила язык и потупилась. Впрочем, объяснение было – глупость, вот только… нет, это не аргумент.

– Он издевался над моим братом, – пробормотала я. – Он насильно влез в его воспоминания. Возможно, именно Райлен повинен в том, что у Линара начались проблемы.

– А ты уверена, что Райлен не искупил свою вину?

Я вскинула голову, в недоумении уставилась на старуху.

– Разве такое можно искупить?

Мать рода пожала плечами, ее голос звучал по-прежнему – буднично и ровно:

– Я знаю все и про всех, Соули, урожденная Астир, но Райлен – чужак, поэтому его прошлое мне недоступно. Но я умею читать души. В твоем муже нет зла, на его совести не многим больше пятен, нежели на твоей. Значит, он искупил вину.

– Но это невозможно…

– Почему?

Вдохнув поглубже, я попыталась объяснить:

– Райлен – золотой мальчик. Он из тех, кто издевается над слабыми, плюет на законы и не считается ни с кем. Знаете, что мне Милан рассказал?

– Знаю, – хмыкнула Хелга. – Мне также известно, что обучение в аспирантуре верилийской академии длится семь лет.

Я недоуменно нахмурилась, спросила:

– И что?

Старуха все-таки утратила спокойствие – поджала губы и закатила глаза.

– Соули, та вечеринка состоялась семь лет назад.

– И что?

– А то! – выпалила Хелга. – Ты еще сломанной погремушке возмутись и мокрым пеленкам! И как он в животе матери пинался, вспомни! А что? Это ведь избиение женщины, не находишь?

– Ваша ирония неуместна. Это несопоставимые вещи.