SOULMATE AU (Родственные души)

– Мне повезло, но я знаю, что многие из вас имеют на запястьях имена людей, которых, возможно, вы бы скорее убили, чем пошли с ними под венец, – увидев, как его аудитория снова одобрительно подняла кулаки в воздух, парень на сцене широко улыбнулся. – Разве это похоже на выбор души? Разве ваша душа испытывает физическое влечение к человеку, имя которого теперь не вывести с руки никакими средствами? Ваша душа заставляет вас находиться поблизости, потому что расстояние начинает причинять боль? Ваша душа, от природы стремящаяся к свободе и полету, желает вам смириться и подчиниться зову плоти?

Что-что, а говорить громкие речи этот парень явно умел. С этим сложно было поспорить.

В своих словах он упомянул о везении, явно намекая на то, что на его запястье не было начертано чье-либо имя. Как и любая другая система, новая программа давала сбой время от времени, и некоторые носители гена не имели соулмейтов. Чаще всего это было связано с неспособностью иметь детей, в крайне редких случаях эти люди просто-напросто имели какой-то дефект развития, а значит, считались «бракованными» в новых реалиях. Процент представителей этого слоя был ничтожно мал, счастливые обладатели родственных душ им сочувствовали, в то время как они сами считали это исключительной особенностью, которая дает им право не играть по правилам нового утопического общества. Одной из таких была моя старшая сестра, которой перед ее совершеннолетием поставили диагноз «бесплодие».

– Нас клеймят, словно скот, а мы должны покорно сложить руки? – еще громче закричал в микрофон лидер сопротивления, практически оглушая меня, несмотря на то, что звук его голоса посылал приятные вибрации по моему телу.

– Нет! – синхронно кричала толпа в ответ.

– Где гарантии того, что они не начнут вмешиваться в наши жизни еще больше? Выбирать, где нам учиться и кем работать, решать за нас, что хорошо, а что плохо? Мы и на это будем согласны?

– Нет!

– Мы должны бороться, друзья, – юноша чуть понизил голос, звуча вкрадчиво. – До тех пор, пока в наших рядах остались здравомыслящие люди, которые не согласны быть частью кем-то придуманного великого замысла по уничтожению нашей воли, мы должны бороться. Пока это в наших силах.

– Да!

Оскал, появившийся на лице оратора, казался немного жутким, но для меня его лицо все еще было самым прекрасным из всех, что я когда-либо видела. Наши взгляды наконец встретились, и меня начало лихорадить. Его кадык дернулся, как только он посмотрел на меня, выделяя из толпы протестующих.

Я знала, что Антон Елизаров, лидер сопротивления в нашем небольшом южном городке, лукавил, когда говорил, что ему повезло не иметь клейма с именем соулмейта на своем запястье. Он прятал под кожаным браслетом мое имя, ведь сегодня, в день моего совершеннолетия, на моей руке появилось его.

Не было ничего романтичного в том, чтобы найти родственную душу в лице человека, который протестовал против новой системы. Еще хуже: он был бывшим парнем моей сестры.

* * *

С кухни тянуло специями для запекания курицы, ровный круглый торт с восемнадцатью свечами ждал своего часа на рабочей столешнице: домашние готовились к празднику в мою честь, не замечая моего совершенно не праздничного настроения. Мне удалось отмыться от запаха гари после сегодняшней демонстрации, я даже послушно оделась в приличное платье перед приходом гостей. Семья Елизаровых все еще была вхожа в наш дом, несмотря на недавнее расставание Антона и Вики, моей сестры: наши отцы дружили со школьных времен, а разрыв их детей прошел без лишних драм, поэтому никто и подумать не мог о том, что последний человек, которого я хотела бы видеть на своем дне рождения, – это бывший парень моей сестры. К тому же никто пока даже не догадывался, что мы были предназначены друг другу еще два года назад.

Похоже, Антон не считал нужным посвящать своих родителей в свою (или, лучше сказать, нашу) маленькую тайну и отчего-то решил, что с ролью гонца, приносящего плохие вести, я справлюсь гораздо лучше него. Оставалось лишь надеяться, что мне не решат публично отрубить голову.

Чтобы скрыть главную причину своего сегодняшнего состояния, я повязала вокруг запястья ленту нежно-голубого цвета, в глубине души надеясь, что расспросы о соулмейте подождут до утра, когда семья Елизаровых уже отчалит восвояси. Мне не хотелось становиться участницей тупого реалити-шоу и слушать охи и ахи от гостей под надменным взглядом Антона, который, конечно, будет чувствовать себя победителем в собственной идиотской игре, затеянной задолго до того, как я узнала, что являюсь в ней вторым недостающим звеном.

Все же обожают расхлебывать за другими дерьмо? Чем я хуже?