Совершенная курица

Здесь дышится вольнее! — пролаял Фингал.— Я тут успокаиваюсь!

Он кинулся в папоротники, прилег и засунул голову под их зубчатые листья.

Фингал! — крикнул превосходительство.

В этот день Фингал мог как нельзя лучше убедиться, что щенку, на которого надет ошейник, нельзя свободно нянчиться со своими огорченьями. Только что он отбегал в сторону, только что успевал обратить тоскующие глаза на просвет между лесом или на голубое небо, мелькавшее сквозь темный навес ветвей, как снова раздавалось:

Фингал! Ici! За мной!

А все-таки бедняге хорошо было на этом просторе. В сердце его незаметно проникло какое-то кроткое чувство, которое нельзя было назвать ни собственно снисхождением, ни собственно смирением, но в котором было очень много того и другого. Гложущая, едкая тоска сменилась глубокою, мягкою грустью, буйное негодованье улеглось, уступив много места сострадательному взгляду на господних тварей и анализу всего окружающего. У него не было ни малейшего помысла, никакого поползновения переходить на мягкую постилку практической старушки Дорочки Шпиц-Пинчер, но он начинал допускать некоторое влияние ревматизма, особенно если этот ревматизм во всех четырех лапках...

Я слишком строг!—думал он, следуя за превосходительством по лесу.— Я требую совершенства и ни во что не вникаю! Я придаю слишком большую важность мелочам... пустякам... ребяческим выходкам... Цыпочка вовсе не так виновата, как кажется... Она даже вовсе не виновата! Она просто — доброе, чистое созданье, которое всем увлекается... Она сама хороша и все, и всех считает хорошими... И немудрено, что она любит так эти катышки, о которых говорила: бедняжке часто приходилось довольствоваться скудным кормом! Смешно требовать от нее стоицизма, когда она еще неясно понимает, зачем и для чего это нужно... Надо ей прежде растолковать, внушить... И сделать это спокойно, кротко... О, тогда она... Задатки богатые! Из нее выработается настоящая гражданка!.. Гражданка, которая...

Здравс...твуй! — сказал превосходительство, останавливаясь неожиданно для Фингала, которого до того поглотили мысли, что он не слыхал раздавшегося им навстречу «моего почтения», прямо ткнул мордою под коленки превосходительства и заставил его заикнуться на ответном привете, за что награжден был порядочным пинком.

На охоту изволите, ваше превосходительство? — спросил подошедший человек.

Да, Иван Иванович, на охоту.

Молодая собачка?

Да. Погляди-ка на нее, какова?

Еще не натаскана?

Нет еще. Я сам буду ее учить... Фингал, ici!

Фингал, оттолкнутый пинком в сторону, приблизился.

Иван Иванович без церемонии схватил его за шею

и начал щупать под ушами, приговаривая:

Коли породист, так у него под ушами должны быть этакие бородавки., шишечки... семь шишечек...

Такая фамильярность не оскорбила и не рассердила Фингала, во-первых, потому, что он находился в том мягком настроении, которое всякое действие смягчает; а во- вторых, ему невыразимо отрадно было увидать после крахмальных оборок, изнеженных физиономий, холеных рук, надушенных шелков и всяких барских гримас простое, шершавое, полуиспеченное солнцем лицо, сильные мышцы и ветхий полотняный балахон. В благодарность за доставленную отраду он даже лизнул Ивана Ивановича в висок и в щеку.

Иван Иванович ласково потрепал его по боку, промолвив:

Ах, ты песик хороший!

Есть бородавки?—спросил превосходительство.

Есть! Собачка важная!

Превосходительство взял Фингала за морду, повернул к себе и поглядел на него благосклоннее обыкновенного.

Эта дорога в Крутой Верх?

Эта; а то есть ближняя, оврагом.

Там много дичи?

Водится, ваше превосходительство. Мужики нашли там волчицу с волченятами!

Волчицу?

Точно так, ваше превосходительство.

Никого не покусала?

Никак нет, ваше превосходительство.

Это интересно!.. Ты куда собрался?

По грибы, ваше превосходительство.

Иди-ка за мной. Я тебе дам на грибы.

Рад стараться, ваше превосходительство. Пожалуйте по ближней дорожке!

Иди вперед!

Иван Иванович, закинув плетушку за плечи, проворно начал двигаться вперед, спустился к оврагу и повел по густой заросли. Превосходительство на каждом шагу с неудовольствием вскрикивал:

Помилуй! Куда это ты завел? Помилуй! Это ни на что не похоже!

А Иван Иванович отвечал, мелькая в зеленой гущине и сокрушая сучья и даже целые кусты:

Сейчас выберемся, ваше превосходительство... сейчас... Вот тут и поворотка будет...

Когда, наконец, они достигли желанной поворотки и выбрались на прогалинку, Фингал не мог воздержаться от громкого лая, взглянув на превосходительство.

Превосходительство был красен, как вареный рак, его бархатный зеленый костюм весь утыкан колючками и шипами, за блестящие пуговицы зацепились разные листки, правое крупное ухо исполосовано царапиной, а к кончику крупного носа пристала лесная паутинка, что придавало органу обоняния некоторое сходство с каким-то аляповатым точилом, которое еще не совсем развернули из бумажки. При этом он пыхтел, отплевывался, чихал, кашлял, старался сохранить величественный вид и с беспокойством и огорчением хватался то за свои блестящие пуговицы, то за фалды и раздражительно вскрикивал: