Совершенная курица

Он начал шарить по двору. Какая-то мелкая шавка выскочила из конюшни, пристала к нему, подняла лай, лаяла до изнеможения и, наконец, вынуждена была, высунув язык, сесть на задние лапки около амбара.

В одном углу двора он увидал двух павлинов, которые, стоя друг против друга, с жаром толковали о своих хвостах. Только и слышно было:

Мой хвост...

Нет, мой хвост...

По звольте! Мой хвост...

Погодите! Мой хвост...

В одном из препирающихся Фингал узнал того самого щеголя, который когда-то был причиной великого огор- ченья для его бедного сердца.

Может быть, он знает, где она! — подумал бедный пес.

И, как ни противно, как ни тяжело было ему обращаться к безмозглой птице, он, ни минуты не колеблясь, подошел и спросил:

Не можете ли вы сообщить мне, где теперь Авдотья Федотовна?

Павлин уставил на него свой глупый, блестящий, круглый глаз, поднял нос и напыщенно ответил:

Не имею чести вас знать...

И не нужно вам иметь этой чести,— прервал Фингал, воображавший, что в совершенстве усвоил себе сдержанность и что поступает по всем правилам строгого этикета: — скажите мне, где Авдотья Федотовна, и только!

Павлин мотнул головкой, хлопнул крыльями, отступил, вытянулся, хотел прикрикнуть, но мохнатый, зубастый пес ощетинился, и из горла щеголя, вместо надменного крика, вырвалось какое-то бульбульканье. Он отскочил за приятеля, с которым препирался о хвосте, но приятель, в свою очередь, отпрыгнул за него, он опять за приятеля, приятель опять за него....

Скажете вы или нет? — зарычал Фингал, сверкая глазами.

Однако... однако... Я не знаю...

Не знаете?

Не знаю.

Не совсем зажившая рана не позволяла дольше держаться на ногах. Злополучный пес лег на траву.

Павлины ободрились и снова распустили свои веера.

Какая это Авдотья Федотовна?—спросил один.— Та, что с ума сходила по моем хвосте?

Нет, — отвечал другой, — та, что безумствовала и сохла по моем...

Что? — залаял Фингал, забывая всю боль, вспрыгивая и кидаясь на франтов.

Франты вихрем понеслись куда глаза глядят, наткнулись грудью на забор, метнулись в сторону, проскочили в какую-то дырку и исчезли.

У Фингала в зубах остались три блестящих пера, которые он с отвращением выплюнул.

Ты прекрасно их, любезный, отделал! — крикнула ему крупная белая утка, возвращавшаяся с купанья в реке.— Жаль, что со мной ничего нет, а то бы я дала тебе на чай. Эти скоморохи воображают, что они первые красавцы! Да весь их род не стоит одной Селезневой косицы!

Не знаете ли вы, где Авдотья Федотовна?

Какая это Авдотья Федотовна? А! Знаю! Ты к ней? От кого?

Где она? Где она? Отвечайте же!

Белая утка вытаращила глаза и оторопела, но, не желая этого выказать, внушительно заметила:

Что ж вы так лаете на даму? Я приняла вас за посыльного! Я не виновата, что вы на него похожи! Я...

Где она? Где?

Кря-кря-кря! Мой селезень потребует от вас удовлетворения...

Где она?

Кря! Кря!.. она на черном дворе, в курятнике...

Фингал кинулся на черный двор.

Мой селезень потребует от вас удовлетворения! Потребует! Потребует! — крякала ему вслед белая утка.

Очутившись на черном дворе, он увидал сидящую на низком плетне, который выходил на поле, какую-то съежившуюся, обдерганную курочку.

Он приблизился...

Вседержитель! Неужто?..

Цыпочка!

Она громко кудахтнула от изумления и испуга, потом кудахтнула от радости.

Что с тобою случилось? Почему ты здесь?

Она прежде всего расквохталась на свою судьбу.

О, я несчастная! Как я страдаю! Все меня бросили! Ты меня бросил! А ты клялся, что никогда, никогда не бросишь!

Успокойся... успокойся... Вот я пришел... Я был болен, цыпочка, раньше не мог...

Не мог? Отчего ж ты не лечился? Разве ты не знал, что я тут одна, что я терллю нужду, что я...

Не знал... Ведь я не выходил из своей конуры, я никого не видал из знакомых...

А я за тебя пострадала!

За меня?

Конечно! Кто укусил Сусанну Матвеевну?

Я не укусил...

Ну, хотеА укусить! С этого и началось! Все знали, что мы знакомы; ведь ты на всю околицу лаял, что я твоя названная сестрица! И мне начали за тебя мстить!

Мстить? Кто?

Beel Эли вдруг перестала прыгать и смеяться, познакомилась с какою-то гадкой соседкой, которая ей сказала, что ей пора перестать возиться с цыпленком, и она послушалась, бросила носить светлые, хорошенькие платьица, не стала завивать локоны, начала читать книжки... Я нисколько не удивляюсь, что все в доме жаловались на ее невнимание и упрекали ее в бессердечии и варварстве! Я по целым дням, по ее милости, сидела без катышек! Сусанна ей говорит; «Как тебе не грех забывать бедняжку! Хоть бы ты ей одну катышечку приготовила!» А она отвечает: «Возьмите себе эту бедняжку, ей у вас будет лучше!» Бессердечная девчонка! Вот награда за всю мою любовь!

Сусанна взяла тебя?

Да, взяла, и я была очень рада, потому что у нее катышки еще лучше,— ах, какие катышки! Но эта старая ведьма Дорочка начала меня ужасно преследовать. Ей давно было завидно, что все меня любят и все кричат о моей красоте! За меня сватался павлин, но она расстроила эту свадьбу! Я знаю, что это расстроила она!.. Потому что павлин был от меня без ума!

Цыпочка!..