Совесть

— Доцент Абидов, — представился темнолицый посетитель.

Девушка подняла большие печальные глаза на Шукурова и тут же низко опустила голову.

— Пожалуйста, присаживайтесь…

— Спасибо, — девушка села на стул, одернула подол короткого ситцевого платья без рукавов.

— В-вот что… Мы к вам с просьбой! — Доцент, волнуясь, пригладил свою взлохмаченную густую шевелюру.

Шукуров не сразу разобрал, в чем его просьба. Наконец понял следующее: он, доцент университета Сакиджан Абидов, уже много лет работает над биологическим методом борьбы с вредителями хлопка и теперь приехал к знаменитому миллионеру-председателю (при слове «миллионер» доцент саркастически усмехнулся), хочет в колхозе, где широко поставлено хлопководство, испытать результаты своей работы. Есть и еще одна причина, почему выбрал именно этот колхоз. Вот эта девушка, Латофат. Здесь ее родной кишлак, здесь она родилась и выросла. В этом году окончила университет…

Латофат… Он уже слышал это имя. И не так давно. Ах да, это же дочь Бурибаева и той красавицы, которую любил сын домлы Шамурадова. Будущая невестка Атакузы!..

Шукуров, не поворачивая головы, искоса взглянул на Латофат. Удивительные глаза — огромные, грустные. Ну, если мать ее в молодости была такой же, можно представить себе боль и горечь джигита. Джаббар — так, кажется, звали его…

— Простите, т-товарищ Шукуров, я вижу, вам не интересна наша идея, — доцент Абидов дернулся к двери.

— Нет, нет, очень интересна. Так что вы собираетесь здесь делать?

— Я уже сказал — испытывать биологический метод борьбы с вредителями, в частности с совкой. Кому-кому, а вам должно быть известно, какое это зло для хлопчатника. Надеюсь, вы представляете себе, что ядохимикаты — палка о двух концах. Бьют не одну только совку. А мы привезли вот что, — он вынул из кармана стеклянную банку с какой-то зеленовато-желтой пыльцой, потряс ею перед Шукуровым. — Здесь мушки-трихограммы. Мы развели в нашей институтской лаборатории. Злейший враг совки. Трихограмма обыкновенная, яйцеед. Вы, может быть, замечали — на нижней части стебля иной раз приклеена цепочка блестящих желтых яичек, вроде пшена? — Доцент увлекся и теперь совсем не заикался. — Это яички совки. Вот мы придем с этой банкой на поле и выпустим своих мушек. Ветер быстро их разнесет… А через неделю приходите, увидите: желтые яички совки станут черными. И из них теперь не совки вылетят, а такие же трихограммы. Вот и все! Трихограмма может уничтожить до девяноста процентов яиц вредителя. А то и до ста. Представляете? — Абидов торжествующе замолчал, наблюдая, какое действие его слова произвели на хозяина кабинета.

Шукуров с неожиданно вспыхнувшим интересом следил за странноватым доцентом.

— Очень интересно, — повторил он. — А с председателем вы уже говорили?

— Да, все в порядке. У нас договор. Колхоз отвел нам небольшой участок…

— Так в чем нужна моя помощь? Может, свести вас с руководителями районного отдела защиты растений?

— Благодарю вас, спасибо! — тонкие губы Абидова насмешливо искривились. — Нам известны эти паникеры!

— Паникеры? — не понял Шукуров.

— А как же иначе? Появится в поле один-единствен-ный клещ или бабочка — и уже поднимают шум на весь мир: спасите, горим! Известна причина этого шума!

— Ив чем она?

— Да в том… выполнять нужно план! План по протраве! Ядами травить поле надо. А чтобы разрешили сыпать ядохимикаты, шумят, пугают: погибаем, весь мир заполонили совки!

Узкое, обтянутое темной кожей лицо Абидова пылало румянцем, глаза светились. «Дервиш! Дервиш, беседующий с нечистой силой!» — мелькнуло в голове Шукурова. Но этот «дервиш» заинтересовал его. Говорил о вещах, которые и самого Шукурова тревожили. Он невзначай взглянул на Латофат. Что с нею сделалось? Чистое, нежное, цвета пшеничного зерна лицо порозовело. Печальные глаза странно блестели, в них был восторг. Этот тощий, темнолицый заика, похоже, задел что-то в ее душе!..

— Ладно! — Абидов махнул длинной рукой. — Сейчас я к вам по другому вопросу. Латофатхон окончила недавно университет. Специалист она способный, вполне могла бы стать хорошим ученым, если бы захотела…

— А разве она не хочет? — Шукуров улыбнулся Латофат.

— Не хочет! Собирается замуж за сына того самого…

— Домладжан! — девушка умоляюще сложила руки.

— За сына самого передового, самого сознательного, самого лучшего председателя-миллионера. Ну, не будем об этом! — Абидов странно дернул шеей. Шукурова поразила боль в его голосе. — Хочет замуж — пусть выходит. Это личное дело. Но чтоб она не затерялась в апартаментах своей свекрови-миллионерши, прошу вас помочь в одном деле.

— А именно?