Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

«Правда» N 93, 1 мая 1920 г.

Л. Троцкий. ПОЛЬСКИЙ ФРОНТ

(Интервью)

Во-первых, – о причинах войны. Их можно рассматривать под двояким углом зрения: а) какие причины побудили Антанту вызвать или допустить эту войну и б) какие причины ввергли в войну польское правительство. Разумеется, Польша является в руках Антанты только средством. Но это не исключает вопроса о том, почему польское правительство согласилось играть столь низкопробную и опасную роль – бесчестного провокатора новой войны?

Со стороны Антанты польская война является лишь новой попыткой, эпизодом в империалистической борьбе с Советской Россией. И если эта попытка сорвется, мировые заправилы перешагнут через политический труп Пилсудского, как они перешагнули через физический труп Колчака, и перейдут к новым приемам и новым орудиям. Со стороны же самой Польши война имеет ярко бонапартистский характер, хотя это – бонапартизм третьего сорта, карикатурный, слабосильный, беллетристический, сочетающий романтику с мелким плутовством – словом… Пилсудский.[137]

Социальные противоречия в Польше очень глубоки. Традиции революционной борьбы очень могущественны. Все это лишь до поры до времени – и притом до недалекого времени – прикрыто национальной идеологией, которая питается еще не в конец изжитыми настроениями медовых месяцев самостоятельной Польской Республики. Партия Пилсудского, «начальника государства» – частью в правительстве, частью в подполье; буржуазная империалистическая партия народовых демократов – частью в правительстве, частью над ним: в передних Антанты. Пилсудский пытается держаться на средних элементах: городской интеллигенции или на верхах крестьянства. Наполеон (извиняюсь за сравнение) тоже опирался на крестьянство, но только после того как оно получило земли феодалов. Пилсудский же феодалам предоставляет полноту власти. Они стоят над ним. Наполеон вел войну против монархической Европы, которую подуськивали французские феодалы, – Пилсудский же, по приказу биржевиков, подуськиваемых польскими феодалами, ведет войну против революционной России. Наполеон, вступив в Польшу, объявил крепостные отношения уничтоженными; Пилсудский, вступая в Украину, возвращает земли польским помещикам. Таким образом, если Наполеон, в силу толчка, полученного им от революции, еще развивал известную инерцию прогрессивного движения, то Пилсудский, под действием пинков, получаемых от великодержавных хозяев, выполняет сейчас самое грязное и кровавое поручение мировой контрреволюции.

Черта бонапартизма в правительственной политике Польши выражается в том, что Пилсудский, поднятый вверх национальной мелкобуржуазной волной и попав в переплет классовых противоречий имущих и неимущих, пролетариата и буржуазии, пытается формально уравновешивать эти противоречия демократическими фикциями, предоставляя, разумеется, по всем вопросам решающее слово буржуазии, и именно поэтому вынужден искать выхода из внутренней несостоятельности своей политики во все большем и большем подогревании шовинистических чувств, в разжигании захватных аппетитов, в бряцании сабли – и, наконец, – в войне. С этой политикой достаточно хорошо сочетаются традиции польской шляхты, которая чем больше была оторвана от угнетенных масс трудового народа, тем охотнее прикрывала свою моральную пустоту тщеславием, позой и хвастовством.

Наша советская дипломатия проявила исключительную выдержку в обращении со шляхетским петухом, у которого гребень покрыт сусальной позолотой и который на все доводы здравого смысла отвечал воинственным «кукареку». Не только представителям старой дипломатической школы, но и некоторым революционерам казалось моментами, что народный комиссариат по иностранным делам проявляет излишнее долготерпение, отвечая на грубые провокации спокойным и настойчивым выяснением своей точки зрения. Если главная задача, которую ставила себе наша дипломатия – избегнуть, хотя бы ценой крупнейших уступок, войны с Польшей – и не была достигнута, – конечно, не по вине нашей дипломатии, – зато противоречие двух политик, шляхетско-бонапартистской и рабоче-крестьянской, вырисовалось перед всем миром во всей своей отчетливости.

И это есть крупнейшая заслуга советской дипломатии. После всего того, что произошло, после безоговорочного признания нами свободы и независимости Польской Республики, после наших настойчивых и неоднократных предложений мирных переговоров, после нашего открытого приказа армиям Западного фронта не переходить известной, во всеуслышание нами названной линии, – самым прожженным демагогам и шарлатанам международной желтой печати будет совершенно невозможно представить трудящимся массам вторжение польских белогвардейцев в Украину в виде наступления «угнетателей»-большевиков на мирную Польшу.