Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Особый акцент во встречах и беседах с Г. Астаховым, как явствует из его отчетов, министр иностранных дел Йемена Рагиб-бей делал на заинтересованности йеменской стороны в получении советского оружия, в первую очередь зенитных установок для борьбы с английскими аэропланами в военных операциях, которые йеменцы вели с британцами на юге страны. Недвусмысленно давал понять, что в случае их поставок, Йемен готов был бы принять на службу советских военных инструкторов. Более того, – «координировать свои действия с СССР» в случае войны Англии с Советским Союзом; совершать в отношении нее диверсионные акции в Адене и Баб-эль-Мандебском проливе (27).

Архивные документы рассказывают, что, предчувствуя осложнение отношений с англичанами и зная, что это повлечет за собой вооруженные акции британцев, в которых примут участие и их воздушные силы, король Йахйа вступил в переговоры с итальянцами. И те согласились продать йеменцам «несколько зенитных орудий. Но в самый момент реализации соглашения на этот счет Муссолини имел свидание с Чемберленом», после чего «Муссулони отказался выполнить свое обещание» (28).

Вскоре после подписания советско-йеменского договора Москва направила в Ходейду пароход «Коммунист», доставивший новую партию товаров из Одессы. При их разгрузке (09.02.1929) присутствовал сын имама, принц Сайф ал-Ислам.

В донесении в НКИД от 07.05.1929 г. Н. Т. Тюрякулов, советский генеральный консул в Джидде, писал: «Этот договор дает правовую базу нашей торговле в Аравии, где мы до сих пор в договорных отношениях ни с одним государством не находились. Помимо торгового значения, Санааский договор ценен для нас тем, что он свидетельствует о большом доверии к нам в странах Востока, которые в лице Йемена признают СССР другом народов Востока» (29).

Представляется, что небезынтересным для читателя будет узнать об одном малоизвестном факте из жизни одного из участников переговоров о заключении советско-йеменского Договора о дружбе и торговле. Речь идет о Мухаммаде Рагибе, министре иностранных дел, инициировавшим установление контактов Йемена с Советским Союзом.

Мухаммад Рагиб-бей, турок по национальности, в 1918 г., после распада Османской империи, перешел на службу к имаму Йахйе. Европейские и советские дипломаты называли его «живой реликвией» времен турецкого владычества в Йемене, «дипломатом французской школы». Дипломатическую карьеру свою Рагиб-бей начинал в Костанце (Румыния). Потом работал в Цетине (Монтенегро, Черногория). В 1900 г. прибыл в Россию; занимал должность первого секретаря посольства Османской империи в Санкт-Петербурге. Затем служил дипломатом «старой Турции» (то есть до прихода к власти младотурок) в Париже, Брюсселе и Вене. Свободно говорил по-французски и немного по-русски. В Санкт-Петербурге познакомился с россиянкой, Людмилой Волковой. Она вышла за него замуж и родила ему двух дочерей. Одна из них, ‘Азиза, как отмечает в своих работах, посвященных Йемену, О. Г. Герасимов, стала женой принца Касима, брата короля Ахмада, в резиденции которого в г. Сана’а’ и разместилась впоследствии советская дипломатическая миссия.

В 1913 г. получил назначение в Йемен. После 1-ой мировой войны возвратился в Турцию. Но не пришидшиеся ему по душе ни новая работа в банке, ни младотурки подвигли Рагиб-бея к тому, что он возвратился в Йемен и поступил на службу к имаму – для «ведения дел, – по выражению йеменского монарха, – с надоедливыми европейцами». Занимался вопросами внешних сношений.