Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

28 июня 1923 г. в Польше произошла смена кабинета. Было образовано правительство во главе с В. Витосом[996]. Нарком Чичерин подчеркнут, что новое правительство «проявляет желание отказаться от системы авантюр», а его лидеры нацелены на установление добрососедских отношений с Россией[997]. В. Витос был политическим оппонентом Пилсудского, противником бесконтрольного роста его влияния в армии. Кроме того, врагом номер один для крестьянского премьера была Германия, а не СССР; поэтому Польша нацелилась на исполнение Рижского договора по всем пунктам. МИД Польши во главе с министром эндеком М. Сейдой сделал заявление о мирных намерениях в отношении восточных соседей. М. Сейда в коммюнике в адрес поверенного в делах Польши в Москве, сторонника Пилсудского, Р. Кнолля сообщал, что основной линией внешней политики в отношении России является стремление «установить нормальные отношения между Польшей, СССР и Украиной»[998]. Уже 4 июня поверенный в делах Польши в Москве получил полномочия на подписание договора об урегулировании пограничных инцидентов[999].

Новым военным министром без согласования с Пилсудским был назначен генерал С. Шептицкий. Пилсудский подал в отставку с поста начальника Генерального штаба, а 2 июля ушел со всех должностей, став частным лицом вплоть до майского переворота 1926 г., несмотря на это роль и влияние его сторонников в военном и дипломатическом ведомствах сохранились. Генштаб, несмотря на уход Пилсудского, подчеркивал польский исследователь, продолжал проводить в жизнь его программу и политическую линию на поддержку различных центробежных тенденций в самосознании народов СССР и отрыва различных национальных республик от РСФСР, что особенно явно проявилось в отношении Украины[1000].

В июне 1923 г. вопрос о насильственном выселении русских беженцев из Польши вновь стал предметом рассмотрения Лиги Наций. К этому моменту Попечительный комитет и лично Бутенко, а также провинциальные отделения комитета провели большую работу, как в Варшаве, так и в провинции Польши, по урегулированию положения беженцев. Полномочия их делегатов на местах были признаны министром внутренних дел Польши, а все ходатайства об отсрочке высылок беженцев в обязательном порядке рассматривались в Попечительном комитете. В итоге комитету удалось договориться с министром внутренних дел Польши об отсрочке в принятии ходатайств о признании лица политическим эмигрантом, – только в этом случае беженец высылке не подлежал[1001].

В июне 1923 г. началась подготовка к закрытию лагеря в Стржалково, в августе он прекратил свое существование, но в нем оставалось около 1000 человек[1002]. Большая часть оставшихся в Польше амнистированных беженцев находилась на работах в лесах (главным образом Беловежских и Августовских). Несмотря на смену кабинета, политика на выдавливание русского элемента из Польской республики продолжилась.

По поводу принудительных высылок Бутенко направил в Лигу Наций специальное обращение. Аргументы председателя Попечительного комитета нашли понимание у русского представителя при Лиге Наций Н. И. Астрова. «Приходится настаивать, – подчеркивал он в докладе на одном из заседаний в профильном комитете Лиги Наций, – чтобы к вопросу об изгнании[1003] русских беженцев было привлечено особенно исключительное внимание»[1004]. Справедливости ради следует отметить, что в подобном положении находились и русские беженцы в Румынии.

Попечительный комитет под руководством Бутенко установил тесную связь с целым рядом русских провинциальных организаций и оказывал им материальную поддержку. Ему удалось организовать четырнадцать представительств комитета в провинции с целью оказания правовой помощи не только русским беженцам, но и представителям русского национального меньшинства в Польше, правовое положение которых зачастую мало чем отличалось от положения беженцев.

Представитель Лиги Наций в Польше Бердез выделил средства Попечительному комитету на организационную работу в провинции, однако через год большую часть этих представительств пришлось закрыть «за ограниченностью средств». Представительства комитета остались только в местах наибольшего сосредоточения русских беженцев: в Луцке, Львове, Августове и Беловеже (последние два были местами наибольшего скопления рабочих из числа интернированных[1005]).

В польском отделении Земгора – Попечительном комитете созрело предложение часть беженцев «устроить на работы в другие страны, прежде всего – во Францию, в «Regions dévastées[1006] и на фермы». Работу по выяснению деталей этого проекта взял на себя Ю. Я. Азаревич, который в Париже должен был выяснить, «возьмут ли на себя работодатели расходы по переезду рабочих из Германии во Францию»[1007].