Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

Согласно декрету допускалось применение самых суровых наказаний (до смертной казни включительно) к «беженцам, проявившим хотя бы за границей свое несочувствие к советской власти в какой бы то ни было форме». Поэтому декрет не распространял амнистию «на деятелей антисоветских политических партий»[772]. В государствах, с которыми (или с правопреемниками которых) Советская республика заключила соглашения о репатриации военнопленных Первой мировой войны, эти функции были возложены на специальные комиссии по репатриации военнопленных[773].

В связи с принятым декретом РУД в Польше приняла решение «усилить реэвакуацию бывших чинов белой армии». Но предварительно их было «желательно» «мало-мальски одеть в Польше, т. к. большинство рядовых одеты в одни лохмотья»[774]. На РУД легла обязанность определения правовых норм репатриации интернированных на основании декрета «Об амнистии», поэтому под руководством Пашуканиса были отработаны «соображения по отправке белых». Ключевой правовой нормой стало определение, что «с момента волеизъявления интернированные считаются подданными РСФСР и УССР». Также с «момента волеизъявления» вернуться на родину интернированные переходили на положение беженцев, т. е. в ведение гражданского ведомства, «однако концентрируясь по лагерям». С этого момента в переписке РУД с НКИД утвердилось выражение «амнистированные беженцы»[775].

Конечные сроки репатриации этого контингента не были обозначены[776]. В рамках работы смешанной комиссии по репатриации между руководителями польской и российско-украинской делегаций было достигнуто соглашение о том, что интернированные «будут подведены под права военнопленных как солдаты Советской России»[777] и на общем основании с ними будут возвращены на родину.

С первых дней работы с амнистированными беженцами РУД отметила уже сложившуюся политику польской стороны: препятствовать добровольной репатриации контингента интернированных. Впервые ее проявления были отмечены в апреле 1921 г., когда около 1000 интернированных антисоветских формирований «с издевательством были отделены от остальных интернированных и переведены в разряд красноармейцев»[778].

Пашуканис отмечал и другие манипуляции с контингентом заключенных в лагерях: в процессе переговоров об обмене красноармейцев с председателем польской делегации смешанной комиссии С. Корсаком было выявлено 247 красноармейцев, переведенных в разряд интернированных, из которых 27 военнопленных были офицерами Красной армии[779].

В рамках подготовительной работы к репатриации граждан РСФСР и УССР после амнистии РУД провела осмотр лагеря Стржалково. В отчете сотрудников РУД Ляхова и Денисова о проведенной работе было зафиксировано, что «жилищные условия для остающихся в Стржалково не выдерживают никакой критики». «Наземные бараки» были «отчасти сносны для жилья, хотя и требовали ремонта», «подземные» (землянки) были «сырые, темные, холодные, с побитыми стеклами, поломанными полами и с худой крышей». «Отверстия в крышах позволяют свободно любоваться звездным небом, – отмечали сотрудники РУД, – а помещающиеся в них мокнут и зябнут днем и ночью». «Начинаются заболевания. Освещения нет», – завершали отчет сотрудники РУД.

Неудивительно, что представитель польской делегации смешанной комиссии по репатриации отказался подписать составленный инспекторами РУД акт обследования состояния лагеря. В отчете РУД в НКИД было подчеркнуто, что представители польской делегации «никогда не соглашались подписывать никакой бумаги, несмотря на явно невозможные условия существования» людей[780].

В процессе расширения репатриации в Советскую Россию определенную роль сыграл декрет[781] о лишении советского гражданства[782], утвержденный СНК 26 ноября 1921 г. На основании декрета гражданство утрачивали следующие категории лиц: «1) пребывавшие за границей беспрерывно свыше 5 лет и не получившие от советских представителей загранпаспортов или соответствующих удостоверений до 1 июня 1922 г.; 2) лица, выехавшие из страны без разрешения советской власти; 3) добровольно служившие в антисоветских армиях и участвовавшие в таковых же организациях; 4) не успевшие оптировать советское гражданство».

Однако лица из 2-й и 3-й групп до 1 июня 1922 г. могли подать заявления о восстановлении в праве оптировать советское гражданство через советские представительства в странах пребывания. Срок восстановления в правах гражданства для некоторых категорий лиц продлевался, вопрос об этом решался непосредственно в российских представительствах. Случаев отказа со стороны представительств РФ в таких случаях, как правило, не было[783].

В то же время по настоятельному требованию Ф. Нансена ВЦИК принял на себя обязательство не применять к амнистированным беженцам этот декрет или иные постановления советской власти аналогичного характера. На амнистированных беженцев декрет о лишении гражданства не распространялся, они восстанавливались во всех правах.