Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

Б. Савинков «сердечно поблагодарил» Пилсудского и «от имени русских офицеров»[748]. В предпоследнем номере газеты «Свобода» было опубликовано его обращение к польскому обществу, в котором Б. Савинков вновь выразил благодарность польскому народу и польскому обществу, которое «без различия партий и классов оказало нам своим сочувствием моральную поддержку»[749].

В середине ноября 1921 г. состоялось секретное совещание у председателя польского сейма по вопросу об обвинениях, выдвинутых советским правительством против второго отдела военного министерства в связи с «делом Масловского». На этом совещании присутствовали: военный министр, министр юстиции, начальник Генштаба, министр внутренних дел, делегаты сейма[750]. В очередном номере информационного бюллетеня второго отдела Генерального штаба сообщалось: «Прославившийся по делу Масловского и ряду позднейших провокационных подделок майор Кешковский получил, наконец, десятимесячный отпуск без сохранения содержания для окончания своего агрономического образования»[751]. Полномочный представитель Л. М. Карахан через некоторое время был отозван из Варшавы.

Так закончилась бурная деятельность братьев Савинковых в Польше по организации «отряда русских беженцев», «комитетов» и «союзов» для борьбы с Советской Россией. В годовом отчете НКИД РСФСР IX съезду Советов было подчеркнуто, что за спиной Б. Савинкова и его организаций стоял второй отдел польского Генерального штаба, который руками Б. Савинкова «вел неофициальную войну против Советской России»[752]. В результате их деятельности возникла сложная проблема содержания, обмундирования и репатриации из Польши немалого контингента интернированных антисоветских формирований, на решение которой потребовалось нескольких лет.

Положение интернированных антисоветских формирований в польских лагерях (за исключением некоторых привилегированных групп – петлюровцев и казаков) до заключения Рижского мирного договора было «терпимым и сносным». С начала апреля 1921 г. польское военное командование стало испытывать натиск со стороны РУД смешанной комиссии по репатриации, затем – советского представительства в Польше. Польское руководство, следуя букве Рижского мирного договора, должно было официально отстраниться от любой поддержки бывших союзников – интернированных русских армий[753].

Архивные документы свидетельствуют, что в скрытой или опосредованной форме военное руководство Польши (прежде всего через РЭК и другие структуры Б. Савинкова) сохраняло свое влияние в процессе управления интернированными частями вплоть до высылки савинковцев из Польши в конце ноября 1921 г. Опубликованные документы по истории советско-польских отношений, как справедливо отметил М. И. Мельтюхов[754], дают основания говорить о сильном давлении в этот период военного руководства Франции в целом на определение внешнеполитического курса Польши. В первую очередь это проявлялось в вопросе содержания и использования антисоветских формирований даже после их официального интернирования.

Деятельность Б. Савинкова по втягиванию русских добровольцев в «отряд русских беженцев» в 1920 г. была вполне успешной, на эту работу от польского военного министерства он получил весьма значительные средства. Результат его политической деятельности был предрешен; жертвами авантюризма Б. Савинкова и военного руководства Польши стали более 30 тысяч русских и украинских беженцев, интернированных в польских лагерях.

Обеспечить контингент бывших добровольцев сносным содержанием и питанием вследствие постоянных хищений тех средств, которые до лета 1921 г. выдавало польское правительство, а затем – присылало руководство Русской армии под командованием П. Н. Врангеля, они не смогли. Русская эмигрантская общественность, за единичным исключением, Б. Савинкову не доверяла и русским беженцам, интернированным в лагерях, помочь не захотела.

Контингент беженцев из числа интернированных в политическом отношении быстро расслоился на сторонников продолжения Гражданской войны в эмиграции (высшее командование, связанное с монархистами в Германии и Венгрии) и на подавляющую часть желающих вернуться в Россию в рамках репатриации (интернированные солдаты и рядовые офицеры). Казаки в тот момент заняли в вопросе о репатриации выжидательную позицию.

Заботу и попечение над советскими гражданами всех категорий приняли на себя РУД смешанной советско-польской комиссии по репатриации, которая рассматривала беженцев из числа интернированных антисоветских формирований в лагерях наравне с военнопленными красноармейцами. Репатриация беженцев и военнопленных, начиная с ноября 1921 г., проходила на общих основаниях. Большую работу по организации всех форм опеки над беженцами из России всех категорий вело польское отделение Земгора под руководством П. Э. Бутенко[755]. Были моменты, когда работа Земгора и РУД в этом направлении пересекалась, хотя устойчивого сотрудничества между ними не сложилось.