Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

5 сентября Польша закрыла восточную границу, стянув к пунктам перехода границы дополнительные силы жандармерии. 8 сентября 1921 г. польский поверенный в делах в Москве принял ноту Чичерина, в которой содержалось заявление, что савинковская «враждебная организация фактически полностью сохранена», но под другими названиями и именами[724].

11 сентября 1921 г. нарком Чичерин вручил польскому представителю в Москве очередную ноту, в которой польские военные круги и польское правительство обвинялись в содействии и попустительстве русским контрреволюционным организациям. Нота была составлена на основании документов, «сфабрикованных поручиком Масловским», попавших в руки полномочного представительства в Варшаве[725]. Исходя из их содержания, российское правительство заявило, что не может признать себя удовлетворенным «видимым и фиктивным исчезновением боевой враждебной организации»[726].

15 сентября НКИД сообщил о намерении Франции вовлечь Польшу в войну против советских республик[727]. На следующий день последовала польская вербальная нота с требованием до 1 октября освободить и доставить к границе всех польских заложников и пленных; передать Польше золото и драгоценности, причитавшиеся ей по Рижскому договору; немедленно возобновить работу реэвакуационной и специальной смешанных комиссий. Варшава угрожала разрывом дипломатических отношений.

Ответная нота 16 сентября от имени Карахана содержала доказательства сотрудничества «русских контрреволюционеров» с Генеральным штабом Польши[728]. В очередной ноте (17 сентября) Москва заявила о согласии до 1 октября внести первый взнос золота и приступить к работе реэвакуационной комиссии, если Польша к этому же времени удалит со своей территории наиболее известных лидеров белогвардейцев и накажет виновных в их поддержке – сотрудников второго отдела Генерального штаба[729].

В ответ 18 сентября поверенный в делах Польской республики в Москве Т. Филиппович направил Чичерину ноту в форме ультиматума с угрозой разрыва дипломатических отношений по поводу «неисполнения» советской стороной трех пунктов Рижского договора, прежде всего – о невыплате советской стороной первого транша золота[730]. Одновременно Польша уведомила о «готовности сообщить о мерах», принятых ею против перехода границы нежелательными элементами. Польский ультиматум был отклонен советской стороной; замнаркома М. М. Литвинов оценил ответ Польши в отношении советского требования «о ликвидации Савинкова и бандитизма» как фактический отказ от его выполнения[731].

22 сентября в ноте НКИД было подчеркнуто, что правительство РСФСР не может «равнодушно относиться к систематической подготовке мелкой партизанской войны» на пограничной территории против мирного населения. Было подчеркнуто также, что требование ликвидировать «бандитские организации Савинкова, Балаховича и Петлюры» основано на условиях Рижского мирного договора. В ноте особо подчеркивалось желание польского правительства замолчать сам факт «формирования, обучения, вооружения, снабжения деньгами бандитских шаек» при явном покровительстве польских военных властей, особенно второго отдела Генерального штаба[732].

В сентябре – октябре в течение месяца в русской эмигрантской и европейской прессе (варшавская «Свобода», парижское «Общее дело», берлинский «Руль» и др.) публиковались «Разоблачения поручика Масловского» или развернутое их изложения. Изучение и анализ архивных документов из второго отдела Генерального штаба Польши дает основания предполагать, что братья Савинковы и польский майор Я. Кешковский исполняли провокационную операцию в отношении советского полномочного представителя Л. М. Карахана, но сами оказались жертвами тщательно продуманной операции по линии Профинтерна. Советская операция была направлена на компрометацию деятельности польского Генерального штаба и раскрытие фактов поддержки им группы Б. Савинкова в Польше. Ее исполнителем стал С. Д. Масловский[733].

Сфабрикованные с его подачи В. Савинковым и начальником второго отдела польского штаба «документы» были переданы (проданы) советскому полномочному представителю в Варшаве. Уже в сентябре 1921 г. подборка этих «документов» была опубликована в сборнике «Советская Россия и Польша», изданном НКИД[734]. Появление этого сборника «документов» стало решающим аргументом в требованиях советского правительства о выселении Б. Савинкова и ряда его сотрудников из Польши.