Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

По его мнению, белые военные части, сосредоточенные в Польше и Чехословакии, могли представлять серьезную угрозу для Советской республики. «Считаться с этими войсками, как реальной силой, приходится», – обращал внимание членов ЦК партии большевиков зампред ВЧК. Суммарную численность этих сил он оценивал в 30 тысяч человек. Наличие контингента интернированных антисоветских формирований в лагерях Польши «под командованием Б. Савинкова» могло представлять угрозу для Советской Белоруссии. В целом наличие белых военных частей в этом регионе Европы Уншлихт оценил как почву для вероятного «нового открытого похода против нас Антанты»[702].

Тогда же Уншлихт наметил принципы амнистии интернированным солдатам, которые позже были зафиксированы в Постановлении ВЦИК от 3 ноября 1921 г.[703] Полной амнистии, по его мнению, должны были подлежать лица, участвовавшие в военных организациях Колчака, Деникина, Врангеля, Савинкова, Петлюры, Булак-Балаховича, Перемыкина и Юденича «в качестве рядовых солдат путем обмана или насильно втянутых в борьбу против советской власти». Эти лица должны были получить возможность вернуться на родину на общих основаниях с военнопленными, возвращающимися на родину[704]. В сентябре 1921 г. в поддержку предложения об амнистии солдат бывших антисоветских формирований, находившихся вне пределов РФ, высказался глава НКИД Чичерин.

Летом 1921 г. к ситуации в польских лагерях было приковано внимание представителя РОКК в Польше и делегатов РУД. Семполовская несколько раз направляла заявления во второй отдел штаба военного министерства о нарушении прав заключенных в лагерях. В них она обращала внимание польского руководства на то, что у заключенных отбирают одежду и вещи, что коммунистов помещают в тюрьмы[705].

В июле командование Познанского ВО и командование лагеря Стржалково издало приказ о предоставлении коммунистам свободы выхода из 4 изолированных бараков, в которых они содержались[706]. После этого решения представители РЭК в лагере отметили, что «началась повсеместная агитация, митинги, выборы своей низшей администрации, как то: контрольной комиссии на кухне, своих старшин, своих пропусков из секции в первый отдел и т. п.». «В общем, – подводили итог своих наблюдений савинковцы, – полное господство коммунистов в первом отделе, постепенно распространяющееся на весь лагерь»[707].

РУД предпринял ряд мер по нормализации положения военнопленных красноармейцев в лагерях, которые прямым образом повлияли на положение интернированных лиц[708]. 7 июля Е. Игнатов сообщал в Наркоминдел и Центрэвак, что РУД потребовала от польской делегации: «1) прекращения избиения пленных; 2) скорейшего производства персонального обмена; 3) предоставления нам визы военнопленных[709]; 4) перевода интернированных красноармейцев в общую красноармейскую массу; 5) уничтожения изоляции коммунистов от красноармейцев»[710].

29 июля Е. Игнатов сообщал в Наркоминдел: «В связи с продолжающимся избиением в лагерях поляки согласились очистить в первую очередь Щелковский[711] лагерь, где положение военнопленных наиболее тяжелое. Для ускорения отправления мы отправляем туда свое обмундирование, т. к. поляки там не имеют его»[712].

28 августа 1921 г. из Варшавы в Москву за подписью Е. Игнатова была отправлена телеграмма, в которой, в частности, сообщалось: «Поляки в связи с поднятой нами кампанией против избиений начинают затруднять доступ наших уполномоченных к лагерям интернированных»[713]. Кроме того, польское руководство дважды переносило сроки осмотра лагерей, которые были намечены РУД и предварительно согласованы с руководством секции военнопленных и интернированных МИД Польши.

В сентябре 1921 г. делегаты РУД не были допущены в наиболее проблемные лагеря – Стржалково и Тухола, где военнопленным и интернированным, которые выражали намерение выехать на родину, польские лагерные власти «чинили препятствия» в передаче достоверной информации в РУД о положении в лагерях. Вскоре выяснилось, что польское лагерное командование по-прежнему практиковало избиения и прочие наказания тех красноармейцев и интернированных, информация и жалобы которых доходили до членов РУД[714]. РУД из Варшавы регулярно сообщала в НКИД и Центрэвак, что количество желающих вернуться в Россию увеличивается, в их числе оказывались и красноармейцы, «бежавшие из польских лагерей», а также «пришедшие с работ»[715].

Как беженцы они имели возможность получить правовую и материальную защиту и от русских эмигрантских организаций. Беженцы из числа интернированных стали регулярно обращаться в эти структуры практически по поводу всех проблем, требующих разрешения. Тем более что до сентября 1921 г. РУД преимущественно занималась вопросами, связанными с отправкой на родину военнопленных красноармейцев. Налаженной системы приема и регистрации заявлений репатриантов других категорий граждан, а также их отправки на родину еще не было.