Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929)

Владимир Ефимович Горев, как никто другой, подходил к выбранной роли: участник Гражданской войны, в недавнем прошлом уполномоченный особого отдела 16-й армии Западного фронта, заместитель начальника Особого отдела Московского ВО, выпускник Восточного отдела Военной академии РККА, в распоряжении IV управления Штаба РККА.

«Организация секретной работы, – утверждал Горев, – базируется на трех вопросах, а здесь, в Китае, – на четырех. При отсутствии хотя бы одного из условий она идти не может». К первому условию были отнесены деньги, второму – личный состав, третьему – поддержка парторганизаций и четвертому – переводчики.

В части выполнения первого и третьего условий недостатка не чувствовалось, в то время как второе и четвертое условия совершенно не выполнялись.

Вопрос личного состава играл первостепеннейшую роль и отражался на всей работе. Если в отношении китайского личного состава и принимались какие-то меры, то в части русских сотрудников возникли проблемы. «В отношении инструкторского состава повторилась обычная история, – отмечал Горев в «Отчетном докладе о контрразведывательной работе в Кантоне за ноябрь 1925 г.». – Когда я уезжал, мне было обещано и даже подтверждено честным словом, что… будут немедленно посланы Браиловский и Катюшин по линии Г. П. У. и кто-либо [из] работников по линии Разведупра. Я позволил себе еще в Пекине высказать свое сомнение в выполнении этого обещания. Сейчас я принужден убедиться, что поступил неправильно, уехав, не дождавшись обещанных людей. По меньшей мере странно думать, что можно работу Г. П. У. организовать, не дав ни одного человека». В этой связи Горев докладывал, что, если не будут срочно присланы обещанные люди, он будет «…принужден считать, что работа Г. П. У. считается второстепенной» и обратиться «…к выполнению работы более важной» (видимо, военной), где он найдет, «вероятно, большее применение». В последней фразе заключались все приоритеты в работе Горева.

Налаживание контрразведывательной и разведывательной деятельности в Кантоне требовало подготовки китайских кадров. И здесь снова возникала проблема инструкторов. И не только инструкторов.

Без инструкторов школу открыть нельзя, замечал Горев, «… без школы нельзя получить китайских работников, без работников нельзя организовать дела». С переводчиком дело обстояло еще хуже: «Здесь переводчиков нет, а те, которые есть, загружены работой и выделены быть не могут. Обещаемый Ли не едет». Разговоры об английском языке – «чепуха», считал Горев. «Из партийцев по-английски говорят очень мало», – отмечал советский советник. А спекулянта для переговоров, не говоря уже об агентурных материалах, привлекать он не решался.

В докладе о разведывательной работе в Гуандуне за ноябрь 1925 г. Горев отмечал, что к концу отчетного месяца уже имелось «а) две резидент[уры] в пров. Гуанси, куда посланы окончившие краткие курсы коммунисты, местные (Гуанси) работники, б) резидентура в пров. Цзянси, полученная через китайский штаб, но еще не достаточно проверенная, в) резидентура в Гонконге, тоже новая, но организованная нами через нашу контрразведку».

Была начата информационная работа: приступили к обработке английской гонконгской прессы, были выписаны китайские газеты из Гонконга, Макао, Юньнаня, Гуанси, Гуйчжоу, Хунаня, Цзянси и Фуцзяня. Газеты обрабатывались только в военном отношении.

«До тех пор пока нам не удастся создать сильного руководящего аппарата в штабе, вернее, не подберем подходящего начальника, разведдело будет вестись под руководством коллегии, созданной для организации контрразведки. Затем функции будут поделены», – подчеркивал В. Е. Горев.

Им же был разработан «План организации разведывательной работы в провинциях Южного Китая и сопредельных районах». В первую очередь предусматривалось послать резидентов в провинции Южного Китая и сопредельные районы – Гонконг, Макао и Французский Индокитай. При расчете по одному человеку-резиденту на район в Китае нужно было иметь 15 человек, а в прилегающих районах – трех. В этом случае нашей агентурой должны были быть «….накрыты важные для нас провинции [и] столичные районы, откуда идет политика провинции, и пограничные районы, важные для нас».