Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа

В фильме «Человек на своем месте» председатель приезжает в передовой колхоз для перенимания опыта и его поражает требование полной смены одежды на специальную при посещении животноводческого комплекса. Аналогичный эпизод присутствует в фильме «Вдовы», где одна из сцен разворачивается на современном комплексе по выращиванию свиней. Медленнее всего спецодежда проникает в полеводство. Хотя модели для работников полеводческих бригад начинают разрабатываться еще в первой половине 1960-х гг. («Живет такой парень», реж. В. Шукшин, 1964), их использование оставалось делом частным, не закрепленным в трудовых регламентах. В фильмах 1970-х гг. девушки и женщины, работающие на полях, одеты в простые платья, традиционные юбки и кофты, телогрейки. В фильмах 1980-х гг. у девушек наряду с традиционными встречаются более современные варианты рабочей одежды – рабочие брюки и куртки. Изменения рабочей одежды у мужчин менее заметны: на протяжении всего изучаемого периода сохраняется устойчивый набор (брюки, сапоги, рубашка, кепка). Основные изменения касаются верхней одежды – наряду с ватником и тулупом появляются кожаные куртки и полупальто. Рабочая одежда обычно используется только в производственных условиях, но без прежней жесткой границы между рабочим и праздничным вариантами. Наличие, помимо рабочего и «выходного» комплектов, «домашней» одежды облегчает миграцию вещей с одного уровня на другой.

Рассмотрим функции, которые выполняет одежда в деревенских фильмах и в изучаемой исторической реальности, а также эволюцию отдельных предметов гардероба, несущих важную для кинообразов символьную нагрузку.

Роль одежды особенно важна в обозначении оппозиции «свой-чужой», а также в демонстрации социально-ролевой функции. Человек формирует собственный гардероб, с одной стороны, с опорой на местные традиции, а с другой – в соответствии с реализуемыми видами деятельности (производственной, праздничной, досуговой). Оппозиция «свой – чужой» формируется с опорой на разные факторы – экономические (уровень жизни), этнические, социально-групповые (сословные). Они однозначно работают в традиционном обществе, позволяя по одежде определить сословную принадлежность, место в социальной стратификации, принадлежность к определенному профессиональному кругу и национальному сообществу.

В ходе урбанизации происходит унификация условий жизни, а самое главное – потребления. Кроме того, советская реальность в значительной степени нивелирует экономические факторы социального расслоения: люди в основном жили небогато. На структуру и характеристики потребления, в том числе одежды, влияли особенности экономического развития страны, состояние торговой сети, моральные и идеологические приоритеты власти и общества.

Во второй половине XX в. отмечался рост доходов населения, происходило изменение объемов и структуры потребления с сохранением социальной однородности общества. Модель потребления советской элиты имела свои отличительные особенности, но не определяла общую картину. В хрущевско-брежневский период экономический, равно как этнический и традиционные социально-групповые факторы утрачивали прежнее дифференцирующее значение. Различия в одежде, оппозиция стандартов потребления в основном определялись местом проживания, и городского жителя по внешнему виду можно было безошибочно отличить от сельского.

Город, создавая более широкую палитру возможностей, позволял учитывать социальные, возрастные, эстетические предпочтения в одежде, оперативно отслеживать модные тренды. Деревенская среда, напротив, была ориентирована на создание единого санкционированного местным сообществом стандарта, опирающегося на традицию. Этот стандарт являлся основным маркером для восприятия члена сообщества как «своего» и позволял выделить чужака.

Кадр из фильма «Дело было в Пенькове», 1957

Кадр из фильма «Когда поют соловьи», 1956