Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа

Кадр из фильма «Женщина», реж. Е. Дзиган, 1932

Впечатляет образ старой деревни, где тяжелый труд крестьян не позволял вырваться из бедности, а жизнь была беспросветной. Наиболее тяжело приходилось женщинам – непосильная работа в поле и по хозяйству с раннего утра и  до позднего вечера, побои мужа, голодные дети, упреки свекрови. Из всех представителей сельского сообщества женщина-крестьянка представлена самой бесправной и угнетаемой. «Новое» приходит в деревню вместе с кооперацией. По сюжету безлошадная крестьянка Марфа Лапкина вместе с участковым агрономом и бедняками организует в деревне молочную артель. Однако коллективизации активно сопротивляются местные кулаки, да и не все бедняки видят смысл в объединении «нищих». Но постепенно их настрой меняется: на помощь деревне приходят рабочие-шефы, которые помогают артели получить первый трактор. В финале картины десятки тракторов пашут артельную землю, за рулем одного из них – Марфа Лапкина. Характерно, что «освобождение» женщины образно решалось через освоение ею профессии тракториста, т. е. овладение техникой. Марфа Лапкина открыла галерею героинь-трактористок, заполнивших экраны в 1930-е гг. Достаточно вспомнить популярную комедию И. Пырьева «Трактористы» (1939).

Идею освобождения крестьянки через овладение техникой и мужской профессией продолжает фильм «Женщина». Действие картины разворачивается в одной из деревень, где недавно был создан колхоз. Героиня, молодая женщина Мария, несмотря на угрозы мужа и насмешки односельчан, записывается в тракторную бригаду с твердым намерением стать трактористкой. Но если в фильме И. Пырьева тракторная бригада состоит из незамужних девушек, то в картине Е. Дзигана героиня, чтобы пойти учиться, бросает мужа и ребенка. Ее решение показано как идеологически правильное. Семья мешает росту сознательности женщины и ее политической зрелости.

Тема освобождения женщины является центральной и в другом известном фильме – «Член правительства» (реж. А. Зархи, И. Хейфиц, 1939). В нем показана судьба батрачки, ставшей сначала председателем колхоза, а впоследствии депутатом Верховного Совета. Характерно, что героиня носит мужское имя Александра (арт. В. Марецкая). У нее большая семья: муж, трое детей, мать. Несмотря на это, она принимает решение стать председателем колхоза, что становится причиной разрыва с мужем. Он уходит из семьи и уезжает в город.

Глубина конфликта раскрывается не только через семейную трагедию, но и в презентации сельской жизни. Деревенский мир в этой картине расколот на два лагеря: мужчины, которые преимущественно лодырничают и не хотят работать в колхозе; и женщины, тянущие на своих плечах домашнее хозяйство и колхозное производство. «Бабий бунт», известный по произведениям М. А. Шолохова как женский протест против колхозов, в фильме «Член правительства» трактуется противоположным образом. Муж возвращается в дом и становится верным помощником жены в колхозных делах.

Сюжеты о борьбе женщин за право быть наравне с мужчинами прослеживаются во многих фильмах 1930–1950-х гг. Об этом картины «Чудесница» (реж. A. Медведкин, 1936); «Богатая невеста» (реж. И. Пырьев, 1937); «Бабы» (реж. B. Баталов, 1940); «Свинарка и пастух» (реж. И. Пырьев, 1941); «Свадьба с приданым» (реж. Т. Лукашевич, Б. Ровенских, 1953) и др. Пропагандистский контекст этих лент очевиден, но нельзя отрицать и того, что в условиях колхозной жизни женщина попадает в новую социальную среду, где имеет возможность примерить разные социальные роли – «ударницы», «учительницы», «председателя», «бригадира», «трактористки», «агронома» и проч. Женщина становится равноправным членом сельского общества, но для этого она должна отстраниться от семейных дел и включиться в общественную работу. По воспоминаниям крестьян, «женщины в 20-е годы дома сидели, боялись мужу слово поперек сказать. Били их мужья сильно. А потом, когда сами работать начали, так уж не так от мужа зависеть стали, так могли и слово свое сказать»[247].

Семья на фоне процесса становления колхозного строя и движения к новой жизни уходит на задний план. В большинстве картин, особенно комедий, практически отсутствуют семейные сцены[248]. Наиболее востребованными в сталинском кинематографе были свадебные сюжеты. Причем особой популярностью пользовались образы девушек-ударниц, для которых счастливая семейная жизнь становится наградой за ударный труд («Гармонь», реж. И. Савченко, 1934; «Богатая невеста», «Трактористы», «Свинарка и пастух», реж. И. Пырьев; «Станица Дальняя» реж. Е. Червяков, 1939 и др.). В фильмах 1930-х гг. присутствует образ счастливой колхозной деревни, имеющий целью формирование позитивного отношения к коллективизации и колхозному строю, к политике советской власти в женском вопросе.

Кадр из фильма «Бежин луг», реж. С. Эйзенштейн, 1935–1937