Советские олимпийцы

К чести Валерия, надо заметить, что критика нисколько не расслабляла его — напротив, подстегивала самолюбие (хотя он вовсе не оставался к ней равнодушен — бывало, что и тяжело переживал…). Он не позволял себе останавливаться и все время прибавлял в мастерстве. Опыт подсказывал ему: для того чтобы оптимально боксировать в свойственной ему манере, необходимо постоянно заботиться об отменной физической форме. Теперь по утрам спортсмен бегал не привычные кроссы, а с добавочной нагрузкой. Он просил тренера отмерять по секундомеру трехминутные отрезки и преодолевал их с наивысшей скоростью, производя руками бой с тенью. Не просто бежал по холмам и впадинам, перепрыгивая через стволы упавших деревьев, через ручьи и канавы как можно быстрее, но при этом наносил по воздуху удары снизу, прямые, хуки, уклоняясь от воображаемых ударов противника.

Боксер жил в это время ожиданием близких перемен в своей жизни. Скоро он получит назначение на корабль. Начнет свою офицерскую службу. И экипажу корабля — так он думал — будет абсолютно безразлично, кто он — чемпион или не чемпион, а вот как работают дизели, это многих очень даже будет интересовать! И тут, браток, поблажек тебе не будет, не жди…

По странному совпадению репортажи с Римской олимпиады ему опять довелось слушать из радиорубки. Разница, правда, в том была, что корабль стоял у причала — не вышел еще в море, поскольку команда только комплектовалась. Попенченко щеголял в новенькой форме с погонами капитан-лейтенанта. Вместе с двумя другими новоиспеченными морскими офицерами его направили для прохождения службы на сторожевой катер. К нему опять подходили ребята, свободные от вахты. «Как там Сивко? Потянет? А Григорьев?» В этом Валерий не сомневался: потянет. И на золотую потянет (так потом и вышло: Олег Григорьев стал чемпионом в легчайшем весе). «А Шатков?» — спрашивали. «Да отстаньте, черти… Откуда я знаю?» — «Шатков все же… Как же… Небось выиграет». — «Восемьдесят не его вес, — объяснял Попенченко. — Понимаете? Семьдесят пять его вес…»

Потом пришло сообщение — Шатков выбыл. Его победил какой-то Кассиус Клей. «Интересно, как это все там происходит? — пытался представить Валерий. — В какой манере боксируют? Какая обстановка в олимпийской деревне?»

«Будет ли моя Олимпиада?» — вздыхал он про себя украдкой.

10

Полупризнание, которым пользовался Попенченко и которое вызывало прямо-таки неистовое возмущение среди его поклонников, таило в себе, как скоро выяснилось, одно неожиданное для него преимущество. Для широкой публики он все-таки оставался малоизвестным бойцом, к состязаниям, о которых много писали и показывали по телевизору, его еще не допускали. И поэтому, когда Валерий появился на европейском ринге — уже в полном расцвете сил и мастерства, опытный, отважный, спокойный, насмешливый, — это произвело впечатление разорвавшейся бомбы. В один вечер о нем заговорили все!

Первенство Европы 1963 года проходило в Москве. Впервые соревнования по боксу подобного масштаба проводились в нашей столице, и организаторы постарались придать им особо торжественный и праздничный характер. Из Ташкента приехал Сидней Львович Джаксон. Ему было уже под восемьдесят, и здоровье сильно пошаливало, но не утерпел, прибыл. Его посадили среди почетных гостей. Спортсмены и тренеры с любопытством рассматривали — тогда он был еще внове — значок «Заслуженный тренер СССР», прикрепленный к лацкану его пиджака. Это звание ветеран гражданской войны получил одним из первых. Незадолго до этого вышла книжка о Сиднее Львовиче. В один из вечеров чемпионата он подарил ее с автографом Попенченко.

Для участия в европейском чемпионате советская делегация представила необыкновенную команду. Ричардас Тамулис, Станислав Степашкин, Борис Лагутин, Олег Григорьев, Дан Позняк — мастера самобытные, неповторимые, виртуозы и всяк на свой лад, никто друг на друга на ринге непохож… Отличную дружину привезли и поляки, ее возглавлял знаменитый тренер Феликс Штамм. В команде выделялись Ежи Кулей и Збигнев Петшиковский. Хорош бил венгр Кайди, которого ожидала впереди большая слава…

И вот на этом-то фоне, среди таких звезд суждено было заблистать таланту Попенченко! Потому что, как пи восхищались зрители одухотворенной точностью манеры Лагутина, контратаками Тамулиса, дробными сериями Кулея — все они демонстрировали блистательное исполнение! — сердца их были отданы Попенченко! И не только зрительские сердца — и специалистов, и искушенных ценителей: всех! Без всякого сомнения, Попенченко был лучшим боксером первенства.