Советские силовики

— Нет, это вредно, — стоял на своем Мерецков. — Если соревнуются на лучшее выполнение приказа — то это неправильно. Приказ подлежит обязательному выполнению всеми. Кто его не выполняет — тот изменник… Между прочим, нас никто не может обвинить в том, что мы над соревнованием не работали. Можно привести такой пример, когда боец в атаке на соревнование доходил до ДОТа, ставил на него флаг, вставал во весь рост и погибал. Пренебрегал своей жизнью…

Безумная идея — социалистическое соревнование на войне! — не вызвала у Сталина возражений. Избавить армию от особых отделов и политработников он тоже не хотел. Но все-таки 12 августа 1940 года — с учетом опыта боев в Финляндии — упразднил институт военных комиссаров. Командиры обрели чуть большую самостоятельность.

Маршал Александр Михайлович Василевский, который во время Великой Отечественной возглавил Генеральный штаб, говорил так:

— Без тридцать седьмого года, возможно, и не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел. Да что говорить, когда в тридцать девятом году мне пришлось быть в комиссии во время передачи Ленинградского военного округа от Хозина Мерецкову, был ряд дивизий, которыми командовали капитаны, потому что все, кто был выше, были поголовно арестованы…

В мире сложилось дурное впечатление о боеспособности Красной армии. Командование вермахта пришло к выводу, что советские вооруженные силы более не представляют опасности.

Советский военный разведчик Рихард Зорге сообщал из Токио в Центр:

«Я беседовал с германским послом Оттом и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР… Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной армии настолько низко, что они полагают, что Красная армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба».

Эти оценки начальник Разведывательного управления Генштаба генерал-лейтенант Филипп Иванович Голиков вычеркнул своей рукой.

Начальник военной разведки знал, что нельзя раздражать Сталина, уверенного в превосходстве Красной армии.

После Финской кампании многое можно было изменить, исправить. Но Сталин предпочел освободить Ворошилова с поста наркома обороны.

Причем Сталин не позволил ему просто уйти с должности, а назначил его виновным во всех бедах Красной армии. Комиссия составила подробный «Акт о приеме Наркомата обороны Союза ССР от К. Е. Ворошилова».

В этом обширном документе говорилось:

«К моменту приема и сдачи Наркомата обороны оперативного плана войны не было, не разработаны и отсутствуют оперативные планы, как общий, так и частные.

Генштаб не имеет данных о состоянии прикрытия границ…

Точно установленной фактической численности Красной армии в момент приема наркомат не имеет. Учет личного состава по вине Главного управления Красной армии находится в исключительно запущенном состоянии».

Выяснилось, что отсутствует мобилизационный план, что переучет военнообязанных запаса не проводился с 1927 года, что среди военнообязанных числится три с лишним миллиона человек, не обученных военному делу. В войсках не хватает командиров, особенно младших. Военные училища не способны восполнить некомплект…

Никто из членов комиссии не знал, чем закончится для маршала Ворошилова опала. Обычный путь таков: снятие с должности, составление списка ошибок, исключение из состава ЦК партии и передача дела в НКВД, где в умелых руках следователей «ошибки» превращаются в «преступления».

Комиссия составила документ, который носил уничтожающий по отношению к Ворошилову характер. Но Ворошилов не был репрессирован. Вождь сохранил Ворошилова с Буденным как символы Гражданской войны.

И сменил руководство вооруженных сил: доверил Красную армию тем, кого давно знал, и совсем молодым командирам, которые хорошо показали себя в Испании.

7 мая 1940 года Сталин сделал наркомом обороны маршала Тимошенко. Все знали, что Сталин особо выделяет Семена Константиновича: бывший пулеметчик, в Гражданскую войну тот был рядом с вождем в Царицыне.

Сталин уважительно говорил:

— В Гражданскую войну под Тимошенко было убито семнадцать лошадей.

Но назначение Тимошенко на пост народного комиссара обороны многих удивило. Конечно, его предшественник Ворошилов в военном деле звезд с неба не хватал. Климента Ефремовича давно следовало заменить человеком более одаренным, образованным, с большим кругозором. Но Семен Константинович Тимошенко, строевой командир, поклонник кавалерии, в прошлом отчаянный рубака, тоже безнадежно отстал от современной военной мысли и слабо ориентировался в стратегических вопросах. Зато был человеком не злым, в армии к нему относились хорошо.

Новый нарком производил внушительное впечатление. «Он отличался кавалергардским ростом и телосложением, говорил рокочущим баритоном с заметным украинским акцентом» — так описывал его один из подчиненных.