Советские силовики

Страх выявил все дурное, что есть в человеке. Стало казаться, что удельный вес негодяев — выше обычного. Устоять было трудно потому, что перед человеком разверзлась пропасть. Результатом явились паралич всякой инициативы и нежелание брать на себя ответственность. Страх и недоверие сделались в советском обществе главными движущими силами. И страна стала другой.

Телевидение еще не появилось. Главный метод пропагандистских кампаний — митинги и собрания, на которых градус эмоций поднимали так, что люди сами начинали требовать крови. И выходило, что уничтожение врагов — воля народа. Целые поколения воспитывались в атмосфере ненависти и неустанного выявления пятой колонны.

В годы Большого террора высшая номенклатура сменилась на девять десятых. Молодые люди без образования и особых достоинств совершали головокружительные карьеры. Конечно, они поддерживали репрессии! Всем обязанные Сталину, они спешили доказать свою верность вождю. Им ничего не надо было объяснять. Они не выражали сомнений и легко приспосабливались к любому повороту линии вождя.

В 1939 году из органов госбезопасности уволили каждого пятого. Аппарат на Лубянке обновился наполовину, абсолютное большинство новичков взяли из партийных и комсомольских органов. Берия сменил три четверти руководящих работников госбезопасности — видимо, получил от Сталина директиву радикально обновить аппарат за счет призыва партийно-комсомольских кадров. Чекистский аппарат значительно помолодел.

Сталин не доверял старому поколению и не считал его пригодным для работы. А чиновники нового поколения были всем обязаны Сталину, испытывали к нему признательность и желали доказать свою пригодность.

Изменился национальный состав руководства — исчезли поляки, латыши, немцы (представители «иностранных национальностей», как тогда говорили), резко сократилось число евреев. Кроме того, Берия убрал всех чекистов, которые в молодости состояли в каких-то других партиях — были эсерами или анархистами — или принадлежали к враждебным классам, то есть родились не в пролетарских семьях.

Берия представил Сталину проект приказа НКВД «О запрещении вербовок некоторых категорий работников партийных, советских, хозяйственных, профессиональных и общественных организаций»:

«1. Прекратить вербовки из числа ответственных руководящих работников партийных, советских, хозяйственных, профессиональных и общественных организаций.

2. Прекратить вербовки работников, обслуживающих аппараты ЦК нацкомпартий, краевых, областных, городских и районных комитетов партии.

3. Немедленно прервать связь со всеми ранее завербованными работниками перечисленных в пунктах 1 и 2-м категорий, о чем сообщить каждому завербованному агенту или осведомителю путем вызова его и отобрания соответствующей подписки.

Личные и рабочие дела агентов и осведомителей указанных выше категорий уничтожить в присутствии представителя райкома, горкома, обкома, крайкома или ЦК нацкомпартий, о чем составить соответствующий акт.

4. С настоящим приказом ознакомить весь оперативный состав работников НКВД, УНКВД и горрайотделений, а также первых секретарей ЦК нацкомпартий, краевых, областных, городских и районных комитетов партии. Настоящий приказ в 10-ти дневный срок после получения его на местах провести в жизнь.

НКВД союзных и автономных республик и УНКВД краев и областей об исполнении сообщить в НКВД СССР специальной докладной запиской».

Политбюро утвердило проект 26 декабря 1938 года.

Считается, что с приходом Берии массовые ежовские репрессии прекратились и кое-кого даже выпустили из тюрем и лагерей. 9 ноября 1939 года новый нарком подписал приказ «О недостатках в следственной работе органов НКВД» с требованием строго соблюдать уголовнопроцессуальные меры. Нескольких сотрудников наркомата арестовали за «неправильные» методы ведения следствия.

Репрессии с назначением Берии вовсе не закончились. А приказы об исправлении ошибок и увольнение из аппарата проштрафившихся были обычной практикой взваливания вины на предшественников. Людям показалось, что худшее позади, что пришли наконец справедливые люди и наведут порядок. Аврально-штурмовая работа госбезопасности при Ежове сменилась планомерной чисткой при Берии.

В январе 1939 года один из основателей МХАТа народный артист СССР Владимир Иванович Немирович-Данченко обратился с письмом к вождю:

«Дорогой, горячо любимый Иосиф Виссарионович!

Музыкальный театр моего имени теряет великолепную артистку — певицу Галемба. Она выслана на вольное поселение, кажется, только за проступки мужа. Я не знаю точно, но, судя по легкости наказания и по характеру ее личности, вина ее не такая, чтобы стыдно было просить о полном помиловании.

Я решился на это. Уж очень досадно, если бы от резкой перемены климата и оторванности от родного театра пропала такая артистка. Простите меня за это письмо. Поверьте, что оно продиктовано преданностью театральному делу и глубочайшей верой в Вашу справедливость».