Советские спецслужбы открывают Восток

С осени 1979 г. учебные заведения КГБ СССР (Краснознаменный институт и Высшая школа в Москве, а также Высшие курсы в Ташкенте) приступили к подготовке сотрудников. предназначенных для работы в Представительстве КГБ СССР в Афганистане. В каждую группу подготовки входило около тридцати офицеров территориальных органов, военной контрразведки и пограничных войск. Программа обучения была очень насыщенной, поскольку за два года учебы слушатели получали второе высшее образование. Они изучали спецдисциплины (разведывательная и контрразведывательная подготовка), управленческую деятельность, военное дело, страноведение. Большое внимание уделялось изучению дари, пушту или персидского языка. В учебных группах по изучению иностранных языков было по 5–6 человек[360]. Учитывая дефицит подготовленных кадров со знанием иностранных языков, страноведческой и религиоведческой подготовкой, в 1979–1984 гг. в Краснознаменном институте КГБ СССР набирались ускоренные 10-месячные курсы подготовки. Первые выпускники курсов подготовки со знанием дари и персидского языка прибыли в Кабул в конце 1980 г. Одновременно велась и двухлетняя подготовка сотрудников со знанием иностранных языков (дари, персидского, пушту) для работы в Афганистане. Летом 1981 г. был произведен выпуск слушателей, прошедших двухгодичную подготовку. Они освоили восточный язык в объеме 10 семестров (более одной тысячи часов по программе) и «представляли собой уже вполне подготовленных специалистов по Афганистану: знали его историю, политическое устройство, обычаи и нравы населения, могли вполне доступно изъясняться на языке населения страны»[361].

Обучение в образовательных учреждениях КГБ СССР проходили лишь молодые специалисты (27–30 лет), редко имевшие опыт руководящей работы. Лица, имевшие опыт руководящей работы в подразделениях КГБ СССР, направлялись в Афганистан без предварительной подготовки. Не зная языка страны пребывания, они либо подбирали переводчиков из числа афганцев, знавших русский язык, либо пользовались услугами других советников. Эффективность их работы снижалась, они не могли установить доверительные отношения с сотрудниками афганской разведки и контрразведки, самостоятельно прочитать и проанализировать документы на иностранном языке, не понимали, о чем говорят между собой афганцы.

В сентябре Амин, отстранив Тараки от всех занимаемых должностей, сосредоточил ключевые посты в своих руках. Через несколько дней Тараки был убит. Амин занял все руководящие должности в Афганистане и начал «чистки» своего правительства от сторонников Тараки и Кармаля, находившегося в это время в Чехословакии. Многие из них оказались в тюрьмах, некоторые были расстреляны. В НДПА углублялись противоречия между фракциями «Хальк» и «Парчам», ослабилось ее влияние на социально-экономическую и политическую жизнь страны, усилилось оппозиционное движение. В Кремле болезненно отреагировали на смену власти в Афганистане и физическое уничтожение Тараки. Тем не менее послу СССР в Кабуле и другим советским представителям в Афганистане было дано указание поддерживать отношения с Амином как с фактическим руководителем страны, учитывая долгосрочные интересы Советского Союза и необходимость удержания Афганистан на дружественных позициях.

Постепенно Афганистан превратился в опасный очаг напряженности и источник нестабильности в регионе. Амин активно расширял контакты с американцами. С февраля по ноябрь 1979 года Амин пять раз встречался с Амшутцем — исполняющим обязанности главы посольства США после убийства Дабса[362]. В то же время его отношения с советскими представителями в Кабуле ухудшались. К концу 1979 г. крупномасштабные боевые действия велись в 18 из 26 провинций Афганистана, возникла угроза падения режима НДПА. Афганские руководители вновь и вновь ставили вопрос перед руководством СССР о вводе советских войск.

В Москве, в первую очередь в КГБ СССР, опасались того, что возобладание исламского фундаментализма в Афганистане быстро перекинется на среднеазиатские регионы Советского Союза. Эксперты отмечали, что мусульманская часть населения СССР крайне неоднородна. При этом подчеркивалось, что подавляющее большинство верующих вело себя довольно пассивно, но это молчаливое большинство, по мнению экспертов КГБ СССР, не определяло социально-политический климат в республиках, тон задавало меньшинство — активное в религиозном плане и весьма агрессивное политически. Именно оно являлось зачинщиком и организатором политических выступлений мусульман. Политическое руководство СССР опасалось, что на советских границах может появиться исламское государство Афганистан во главе с экстремистски настроенными фундаменталистами, что могло очень быстро сказаться на положении в советских республиках Средней Азии. КГБ СССР полагал, что негативное воздействие исламского фундаментализма не ограничится лишь Средней Азией, оно перекинется на другие районы Советского Союза с мусульманским населением[363].