Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991

Чтобы позиция армии по этому вопросу была предельно ясной, «Красная звезда» позаботилась о редакционном отклике на эту публикацию, напечатанном в номере от 16 января 1988 года и подписанном «специальным корреспондентом» газеты, полковником В. Филатовым. В этой статье оспаривалась не только сама кампания по реабилитации бывших военнопленных, но и вся историческая политика «перестройки» и гласности. Авторские рассуждения начинались с тезиса о том, что те, кто сегодня пытается рассказывать историю Большого террора, не понимают «диалектики времени и диалектики жизни». Аналогичным образом, утверждалось в статье, те, кто пишет об ужасах афганской войны и о ее тлетворном воздействии на солдатскую психику, не понимают «разницы между империалистическим разбоем», продемонстрированным США во Вьетнаме (и превращающим американских ветеранов в алкоголиков), и «интернациональным долгом», реализуемым СССР в Афганистане (и, соответственно, не создающим у советских ветераном стимулов к алкоголизму). Сделав эти первые залпы, Филатов обрушился на «Известия» – или, как он выразился, «одну из газет». Предположение о том, что попавшие в плен на самом деле тоже сражались за родину, показалось ему возмутительным. «Никогда за всю историю нашего народа ничего подобного раньше не случалось. Значит, были не правы, когда говорили, что плен есть позор, бесчестие, унижение? Стало быть, сегодня пытаются доказать, что плен есть храбрость и героизм?». Ошибочность такой точки зрения, по мнению автора, очевидна: она подает неправильный сигнал молодым солдатам, поскольку обесценивает подлинный героизм и недооценивает позор пленения. Категорически отвергая подобную «переоценку ценностей», а также цитируя вьетнамских ветеранов, немецкого генерала, Льва Толстого и целый пантеон героев военного времени, включая Зою Космодемьянскую, Николая Гастелло и Александра Матросова, «специальный корреспондент» объявил позицию «Известий» ошибочной и опасной[603].

Власти ответили 5 февраля 1988 года статьей в тех же «Известиях»; материал назывался «Белое и черное» и был подписан редакционным «отделом пропаганды, права и морали». Выдерживая трезвый тон и цитируя многочисленные письма читателей, получаемые газетой «вот уже десять лет», авторы публикации подвергли сталинистскую тираду Филатова тщательному критическому разбору. В статье четко заявлялось, что центральной проблемой является вовсе не попадание в руки врага: главный вопрос в том, как сегодня относиться к людям, оказавшимся в плену против своей воли. Среди прочего важными авторам представлялись и формулировки: стоит ли различать «сдавшихся в плен» и «захваченных в плен»? Более того, продолжали они, можно ли вообще поверить в то, что миллионы людей пожелали по своей воле стать военнопленными и действительно ли на войне не возникало ситуаций, когда плен оставался единственным правильным вариантом? Проанализировав цитаты из материала Филатова, сотрудники «Известий» доказывали, что они вырваны из контекста: по их мнению, это было сделано для того, чтобы скрыть правду о трагедии первого этапа войны, причем филатовские мифы опровергались поражающей статистикой массового пленения красноармейцев, особенно в 1941 году. В конечном счете в статье формулировался запрос на более всеобъемлющую историю войны, выходящую за рамки черно-белого нарратива, который был представлен «Красной звездой», включающую не только парады и подвиги, но также трагедии и потери[604].

Разумеется, эта публикация не прекратила дискуссию, да и вряд ли кто-то в ходе обсуждения изменил свою позицию: слишком глубоко укоренились отстаиваемые взгляды, слишком страстно они защищались, слишком прочно переплетались с основополагающими представлениями о морали и справедливости. В краткосрочной перспективе реформаторы не победили, но и реакционерам не удалось добиться очередного отката, как было в 1970-х годах. Только распад Советского Союза в 1991 году снял последние тормоза реабилитации. Строка с вопросом о том, находился ли человек в плену во время войны, окончательно исчезла из личных анкет в 1992 году. А юридическое признание бывших военнопленных «участниками войны» и их полная реабилитация состоялись только в 1995 году[605].

Глава 6. «Слава победителям!»