Советский детектив. Том 7. Один год

Опять помолчали. Жмакин слышал, как колотится его сердце. Несмотря на то что Иван Михайлович назвал его мелкотой, говорили они нынче на равных, и тем, что Лапшин назвал ему Балагу, он как бы полностью выразил свое доверие Жмакину. С этого мгновения они были вместе против Корнюхи. Вместе с убитым Толей Грибковым, вместе с Бочковым, с Побужинским, со всеми теми, кто выдирал Жмакина из «поломатой» жизни, — против убийцы Корнюхи. Вместе с Криничным, который летал в Киев за Нелей, вместе с Окошкиным, который искал ружье в озере.

— Ну? — откуда-то издали спросил Лапшин.

Жмакин огляделся. Иван Михайлович стоял теперь у окна, покуривая.

— Я на тебя, Алеха, надеюсь, — сказал он, шагнув к Жмакину. — И я надеюсь, и откровенно признаюсь, мне и народу моему очень важно, чтобы именно ты нам сейчас помог. Мы на тебя, как говорится, поставили, мы тебе давно поверили, еще до всяких доказательств твоей непричастности в этой истории с ножом. Я тебе по-товарищески говорю: нам с тобой трудно пришлось. И неприятности у нас были. Да, впрочем, что нам с тобой толковать, если ты, как я понимаю, просто кодлы боишься, жизнью дорожишь…

Жмакин хитро, боком взглянул на Лапшина, усмехнулся. И Иван Михайлович понял — этот маневр с воровским судом он применил зря, да и вообще, пожалуй, со Жмакиным хитрить больше не следует. В открытую так в открытую.

— Ну ладно, это я — из воспитательных соображений, — тоже усмехнулся Лапшин, — давай прямо. Нам Балага Корнюху не даст. Да и Корнюха не прост — Балага сам не знает, где тот окопался. Если мы Балагу возьмем — последняя связь оборвется. Ты парень неглупый, должен понять. Кстати, Балага твои последние художества знает, как ты резался и в больнице находился.

— А еще что он знает?

— Знает, что из больницы ты убежал.

— Симулировал там?

— Допустим, в психиатрической и симулировал.

— Ладно, попробую, — поднимаясь, сказал Жмакин. — Но не обещаю ничего. Сорвется — не моя вина.

— Дров только не наломай! — вглядываясь во внезапно побледневшее лицо Алексея, не торопясь сказал Лапшин. — Вот Толя Грибков покойный…

— Толя Грибков, я слышал, хорошего человека спас своей грудью, — перебил Жмакин. — Это не называется дров наломать…

Лапшин промолчал: что-то происходило со Жмакиным на его глазах, какая-то трудная внутренняя работа, и понять ее было не легко.

— Ладно, — сказал Лапшин, — иди, Алексей, действуй. Деньги-то у тебя есть?

— А полон город. Сумочки, бумажники, кошельки, часы. Все ваше — будет наше. Техника на грани фантастики…

Он криво и болезненно усмехнулся, еще стыдясь того, что происходило в нем. И Лапшин, понимая это, как бы пропустил его слова мимо ушей. Впрочем, пожалуй, и не следовало ему в его нынешнем состоянии предлагать деньги.

— Записочку мне дайте, чтобы не взяли меня ваши орлы раньше времени, и телефоны все ваши, и служебные и личные, — сказал Жмакин. — Более ничего не требуется. Согласно закону божьему.

Лапшин все написал, Жмакин аккуратно спрятал подальше, в маленький карманчик брюк.

— Пересуд мне еще будет? — погодя спросил он.

— А как же? Воровать-то ты воровал?

— Значит, получу по совокупности?

— Согласно науке, по закону.

— А за братишек Невзоровых, когда я у них финку из рук выкрутил и срок имел, — это в зачет или бог простит?

Иван Михайлович не ответил.

Взяв со стула кепочку, обмахнувшись ею, словно веером, Жмакин пошел к двери. Лапшин догнал его, повернул к себе за худое, мускулистое плечо и сказал сурово:

— У нас, когда человек на серьезное и опасное дело идет, принято желать ему удачи. Так вот я тебе, Алексей, желаю удачи…

— У вас человек притом пистолет имеет, не говоря об удостоверении. А у меня бумажечка от начальника — всего арсеналу…

Быстро и жестко взглянув на Лапшина своими зелеными окаянными глазами, Жмакин вывернул плечо и аккуратно закрыл за собой дверь.

Из той получки в мастерской у него еще оставалось рубля три с мелочью. Трамвай домчал его до Старо-Невского, очкастый Хмеля сам ему отпер дверь и отступил, открыв от изумления рот.

— Не бойся, дурашка, — ласково и быстро сказал Жмакин, — я за делом. Помоги как другу: денег надо…

Хмелянский отступил на шаг, потом еще глубже.

— Много денег надо, но ты не бойся. А если мне не веришь — можешь Лапшину позвонить. Да не бойся ты, чудило, ясно говорю, есть телефон?

И, наступая на совсем потерявшегося Хмелянского, Жмакин впихнул его в узкий коридор большой перегороженной коммунальной квартиры, заставил зажечь лампочку и назвал телефонистке номер коммутатора, а потом кабинет Лапшина. Иван Михайлович еще был на работе и нисколько не удивился, когда Жмакин попросил его удостоверить «бараньей голове» Хмелянскому, что все в порядке.

— Все в порядке! — подтвердил Лапшин. — Ты его, Хмеля, поддержи.

— Морально? — испуганным тенорком спросил Хмелянский.

— Поддержи по-товарищески. Ясно?

— А это действительно вы, товарищ начальник?

— Это я, Иван Михайлович Лапшин, кстати тебе нынче никакой не начальник. Вот так! Будь здоров.