Советский тыл 1941–1945: повседневная жизнь в годы войны

Очевидно, история Великой Отечественной войны продолжает оставаться острой темой для дискуссии, в том числе в отношении малоисследованной проблемы тыла. Однако прошли годы, завершение холодной войны и рассекречивание советских архивных документов дали шанс историкам подойти к ней максимально беспристрастно. Именно с этой целью Беате Физелер из Университета им. Генриха Гейне (Дюссельдорф) и Роджер Марквик из австралийского Университета Ньюкасла, пригласив ученых из разных стран, провели 4–5 декабря 2014 г. международную конференцию под названием «Повседневная жизнь в годы войны: советский тыл 19411945 гг.». Она была посвящена различным аспектам жизни советского тыла в период Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.) и запланирована в рамках совместного исследовательского проекта Б. Физелер и Р. Марквика о роли женщин в советском тылу в годы Великой Отечественной войны[40]. Этот проект сфокусирован на Ярославской области. Однако принять участие в конференции были приглашены и те ученые, которые могли представить заявленную тему во всем многообразии ее аспектов также на примере других регионов Советского Союза. Особый интерес для организаторов представляли новые подходы в изучении столь сложного предмета. Большинство представленных на конференции докладов, переработанных впоследствии в статьи, включены в данный сборник. Организаторы конференции предложили также и другим признанным специалистам по вопросам советского тыла в 1941–1945 гг. написать для него. Результатом стало предлагаемое вашему вниманию издание, затрагивающее широкий круг вопросов и освещающее множество не исследованных до настоящего времени аспектов жизнедеятельности советского общества в период войны, определившей судьбу человечества во второй половине XX века.

* * *

Сталинское «военно-мобилизационное» государство стало оплотом противостояния гитлеровской «войне на уничтожение». Государственный комитет обороны (ГКО), который возглавил Сталин, был центральным военным органом советского государства в 19411945 гг. Он обладал всеми инструментами убеждения и принуждения[41], не последним из которых была апелляция к патриотизму советских граждан. Начиная с 1930-х гг. им настоятельно внушали чувство долга – защитить Родину-мать. В семь часов утра 22 июня 1941 г., спустя три часа после нападения Германии, Сталин в частной беседе сказал, что эта война станет Отечественной, она объединит людей перед лицом угрозы фашистского порабощения. В тот же день митрополит московский Сергий в послании «пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви» призвал к «защите священных границ» Отечества[42]. Архипастырь, «фактический глава Русской православной церкви» (РПЦ), «занял в этом послании глубоко патриотическую позицию», как отмечает Игорь А. Курляндский в своем анализе «Вклада Русской Православной Церкви в победу над врагом», публикуемом в этом сборнике. Даже будучи безжалостно преследуемой на протяжении 1920-1930-х гг., РПЦ с первого дня войны выступила в защиту родины (хотя в своем послании митрополит Сергий не упомянул ни Советский Союз, ни Коммунистическую партию)[43]. А советское государство заняло осторожную позицию – использовало духовное влияние церкви, чтобы через нее мотивировать преимущественно верующее население, но на своих условиях. С 1943 г., с началом нового этапа в отношениях между РПЦ и советским государством, русское православие стало неотъемлемой составляющей санкционированной государством патриотической пропагандистской кампании. Однако на протяжении всего военного периода советская власть все же опасалась церкви, полагая, что РПЦ стремилась вернуть себе утраченную легитимность под лозунгом поддержки войны за свободу Отечества. Церковь находилась под пристальным наблюдением НКВД, центрального ведомства сталинского «гарнизонного государства», как называет его Лэрри Холмс[44].