Советский век

Тем не менее аналитический ум и политическая направленность сделали Андропова необычным главой КГБ. На столе у его предшественника Владимира Семичастного с одной стороны лежал перечень опасностей, а с другой - список врагов, которые автоматически считались виновными, а репрессии против них должны были быть беспощадными. Андропов задал себе другие вопросы: какова природа этих опасностей? В чем причины? Как бороться с ними, зная, что они могут создать большие проблемы? Ответ он нашел в политических решениях и реформах.

Поскольку в верхах Андропов имел репутацию сторонника жесткой линии, его положение было твердым, что позволяло ему нейтрализовать некоторых влиятельных «ястребов» или даже заручаться их поддержкой и таким образом разбивать ряды. Это произошло во многом благодаря его хорошим отношениям с ультраконсерватором Дмитрием Устиновым.

Он отдавал предпочтение анализу, а не репрессивному подходу; это становится очевидным из двух отчетов о положении в студенческих кругах, которые он направил в Политбюро: первый 5 ноября 1968 г., второй - 12 декабря 1976 г. [107] Они различны по характеру.

Первый отчет, содержащий пространный анализ «групповой психологии» - ментальности, ожиданий и политических позиций студентов города Одессы, был написан студентом, работавшим на КГБ. Андропов рекомендовал членам Политбюро внимательно ознакомиться с ним, поскольку, несмотря на некоторую наивность молодого автора, тот сумел сказать нечто важное. Его главным выводом был полный и сокрушительный провал партии, ее идеологического арсенала в студенческой среде. Аргумент был неопровержимым: студенты хорошо знали свой город и ясно видели, что местные руководители захватили материальные привилегии; они были шокированы цинизмом, с которым они использовали власть в личных целях. Приводились документы, данные и цитаты, демонстрирующие глупость комсомола и партии вузов. Автор подчеркивал полное интеллектуальное убожество партийных функционеров, читавших стандартные «идиотские» лекции и не способных логично и последовательно отвечать на вопросы. Уровень преподавания общественных наук был крайне низким, поэтому студенты отдавали предпочтение естественным наукам и технике. Общественные науки были в пренебрежении - ими интересовались лишь те, кто собирался делать партийную карьеру. Предпочтение, отдаваемое в студенческой среде всему западному, едва ли может вызвать удивление, поскольку критики Запада не пользовались никаким уважением.

Это Андропову хотелось донести до членов Политбюро, которых он уже достаточно изучил. Неизвестно, сколько времени потребовалось ему, чтобы понять, что его первый заместитель, генерал Семен Цвигун, назначенный одновременно с ним, на самом деле был приставлен к нему Брежневым, что бы следить (и докладывать) - таковы были обычаи этого времени; и Цвигун не был единственным.

Второй документ восемь лет спустя вышел из недр пятого отдела КГБ, боровшегося с идеологическими диверсиями (его возглавлял уже упоминавшийся нами Филипп Бобков, который и подписал этот документ). Он также посвящен настроениям студенчества. С самого начала в нем подчеркивалось, что разведывательные и пропагандистские органы Запада прежде всего нацеливаются на советскую молодежь, и это соответствовало истине; затем был приведен статистический анализ «происшествий» политического характера в студенческой среде за последние годы: распространение листовок, мелкие демонстрации и т. д. Согласно Бобкову, наиболее тревожным был рост числа много пьющих молодых людей, отличающихся и другими «аморальными» привычками. Некоторые сотрудники КГБ считали, что такое поведение непосредственно приводит к политической оппозиции. Неизвестно, как Андропов оценил этот документ и почему он позволил пятому управлению выйти за пределы компетенции контрразведки. В любом случае этот шаг отвечал настроениям сторонников жесткой линии.

Разница подходов в обоих текстах бьет в глаза. Подобно Семичастному, Бобков обрушивается с ругательствами на Запад и на самих обвиняемых молодых людей; он ничего не говорит об ответственности системы. Андропов направил отчет без каких-либо комментариев, перечислив фамилии пяти адресатов (среди них Суслова, «серого кардинала» Политбюро). Он просто прикрепил записку, поясняющую, что КГБ собирается прибегнуть к своим обычным методам («профилактика» и аресты в случае существования подпольных организаций). И пять адресатов просто расписались на документе, возможно, только для того, чтобы показать, что они его прочитали.