Советский век

Правые монархисты не видели другого пути решения вопроса, кроме как с помощью военной силы и поворота к террору, и не скрывали этого. Но какую систему они рассчитывали создать, как только все мятежники будут повешены на фонарных столбах? Многие из белых генералов искали модель в прошлом - в возвращении монархии, которое, как они верили, возможно. В первые месяцы 1917 г. этим приверженцам старого режима, казалось бы, указали на дверь. Но неудачная попытка переворота (августовский корниловский путч) и тот факт, что либералы его поддержали, должно было стать набатом. Мишенью Корнилова были не только большевики, но и все левое крыло Временного правительства, а также силы, стоящие за ними. Для военных и правых кругов руководители Советов были виноваты в совершении преступления, подобного мифу немецких правых после поражения в 1918 г., - о «ноже в спину», который всадила рука врага. Создание Советов в армии послужило, по их мнению, сигналом к гонениям на офицерский корпус и подорвало «боевой дух» армии. Будущим белым военным силам, включая черносотенцев, требовалось время для перегруппировки. Они мечтали о взятии Москвы, звоне колоколов ее сотен церквей, а затем о реставрации империи во главе с царем.

На тот момент начиная с сентября 1917 г. страной не управляли, и она выглядела неуправляемой. Единственное, что ее могло спасти, - движение, которое поддерживало бы создание сильного государства. Но единственный кандидат на выполнение подобного задания, демократические левые, были в упадке. У них в распоряжении не было вооруженных сил, и они не брали инициативу на себя. Будучи уверенными, что страна готова для либеральной демократии, и ни к чему иному, они не осознавали, что сами либералы не верят в свои идеалы. Они отказывались признать свои ошибки или задавали очевидный вопрос: к чему готова Россия? В свою очередь либералы были очень слабыми и не видели возможности для создания общего дела с левыми, ибо только «железный кулак» мог спасти страну.

Моя цель - не оговорить этих политиков. Большинство из них были благородными людьми, которые оказались в историческом тупике. Многие разбили свои головы (иногда в прямом смысле слова) об эти проблемы, обсуждая все ту же дилемму: к чему готова Россия?

Неспособность Предпарламента достичь хоть чего-нибудь уже была хроникой. Но это было лишь предвкушением того, что произошло в Учредительном собрании после его торжественного открытия 5(18) января 1918 г. под председательством Виктора Чернова, который полностью дискредитировал свою собственную партию (социалистов-революционеров), не говоря уже о других. Силы, поддерживающие Временное правительство, в январе 1918 г., как и в сентябре 1917 г., не смогли создать новой команды. К тому времени их политический потенциал был растрачен, они потеряли поддержку среди военных, особенно после катастрофических результатов наступления по приказу Александра Керенского в июле 1917 г. И когда они собрались на заседание Учредительного собрания, избранного в октябре 1917 г., у них уже не было никаких сил. Такое собрание, бывшее чем-то совершенно новым для России, тем не менее не могло совершить эффективного исторического поворота без объединенной поддержки народа и армии. Оно не получило поддержки Советов, но те, кто был избран в октябре, забыли об этом к январю - так быстро менялись декорации на сцене истории.

Большевики не были единственными, кто хотел разогнать этот форум. Если бы в этот момент объединенные силы представляли белые, они сделали бы то же самое. Кадеты, типичная «буржуазно-демократическая» партия, также не видела в нем пользы: у них было только 17 из 800 мест, и разделившиеся левые, доминировавшие в собрании, не представляли для них интереса [118].

В январе 1918 г. Центральный комитет партии кадетов принял резолюцию, в которой говорилось, что «нет ни необходимости, ни целесообразности» искать восстановления распавшегося Учредительного собрания, потому что оно не может выполнить свои обязанности и навести порядок в России [119]. Таковой была логика тех, кто страстно желал «сильной руки». Кадеты искали такую фигуру среди правых военных, потому что не верили в демократическое решение вопроса на стадии, когда Россия должна продолжать бороться вместе со своими союзниками и в любом случае не готова к реальным реформам. Их ответом на насущные нужды страны, находящейся в опасности развала, был поиск многообещающего генерала.