Советский век

Кроме прочего, эти заявления были важны Ленину для демонстрации крестьянству, что новые хозяева страны хотят учиться; что они знают, как управлять страной и делают так, чтобы крестьянству было лучше: «Необходимо дело поставить так, чтобы обычный ход капиталистического хозяйства и капиталистического оборота был возможен, ибо это нужно народу, без этого жить нельзя» [126]. За этим следовало суровое предупреждение о грядущем экзамене, который никак нельзя миновать, - соревновании с частным капиталом: «Либо мы этот экзамен соревнования с частным капиталом выдержим, либо это будет полный провал» [127].

Не случайно затем Ленин обращается к идее «государственного капитализма», с которой попробовал «поиграть» в 1918 г. и которая уже тогда показалась ему наилучшим решением, пока для него существовали определенные временные рамки. Эта концепция повышала градус реализма и удерживала социалистическую перспективу, даже если та откладывалась на далекое будущее. В своей речи на IV съезде Коминтерна 13 ноября 1922 г. он напомнил аудитории, что уже озвучивал эту идею в 1918-м (она была вдохновлена немецкой военной экономикой Вальтера Ратенау, но сейчас ее надлежало прочно связать с задачами российского социалистического государства).

Ленин все еще видел российскую социально-экономическую систему состоящей из пяти укладов - от частного крестьянского хозяйства до государственных компаний (дубль«социалистических»). Тот вопрос, который он поднял теперь, заключался в том, что «государственный капитализм», который шел вторым по шкале прогрессивных социально-экономических образований, не должен был превзойти социализм в ближайшем настоящем и будущем.

Предмет был сложен, но цель ясна: в рамках своего обращения «вновь задуматься об идеях социализма», Ленин старался представить план на разную по срокам перспективу. Была ли партия социалистической и откуда явилась необходимость такого мышления? Все еще существовало примитивное патриархальное крестьянство с некоторыми отдельными социалистическими формами на вершине. Не будучи социалистическим, государственный капитализм явно представлял бы настоящий прорыв для России: «Мы сделали революцию, но предпочли достичь сначала капиталистической стадии». Ленин вернулся к этому, когда объяснял делегатам IV конгресса Коминтерна причины ввода НЭПа: государственный капитализм был лучшим способом создать союз между крестьянами и правительством, предложив им государство, которое играло бы роль главного продюсера и торговца.

Россия не была настолько современной, чтобы перейти прямо к социализму; поэтому, по Ленину, начать с государственного капитализма было правильным решением [128].

Он лихорадочно искал неутопический способ сохранения долгосрочной социалистической перспективы, одновременно приступив к переходу на приземленные цели, посредством которых государство при помощи частного сектора стало бы своего рода коллективным капиталистом.

Это было той формой смешанной экономики с тем разнообразием, что предлагал Троцкий в конце 1921 г. на заседании Коминтерна (или его Исполнительного комитета), не используя при этом термин «государственный капитализм». Троцкий объяснил аудитории, что социализм - это дальняя перспектива (отстоящая на несколько десятилетий) и есть лишь один способ государственным заводам стать социалистическими: пройти через школу рыночной экономики. Ленин прочитал этот текст, опубликованный Троцким крохотным тиражом. Он посчитал его «отличным памфлетом» и написал Сталину и Молотову с просьбой опубликовать его тиражом 200 тысяч экземпляров. Естественно, они этого не сделали [129].

Основной характеристикой этого мышления было внимание, уделяемое крестьянству и развитию соответствующей ему стратегии. В текстах, которые составляют «завещание», Ленин утверждал, что радикальная политика была возможна в контексте Гражданской войны. Она должна быть серьезно смягчена в мирное время. Это подразумевало сильную корректировку системы диктатуры.

Таким образом, все элементы были собраны. Ленин был готов заново определить концепцию социализма в российских реалиях, переключить стратегию партии на крестьянство и обозначить тип государства, которое он надеялся увидеть.

Его планы по функционированию партии, ее институциональному переустройству, требовавшему гарантий превосходства партийного съезда над избираемыми структурами (начиная с Политбюро), являлись другим важным измерением его новой доктрины. И в этом контексте нельзя обойти его драматического, хотя и тайного, призыва убрать Сталина с ведущей позиции [130].