Советский век

Фактически они создали систему, базирующуюся на неформальных правилах: наращивание неразрешенных складских помещений, средств производства и рабочей силы; использование толкачей и других посредников для получения необходимых поставок по неофициальным каналам; саботаж и пренебрежительное отношение к официальному следствию и милиции и, наконец, создание могущественной сети союзников и лобби на самом верху. Эти административные структуры избегали реального контроля партии (и любого другого) и были недалеки от того, чтобы стать настоящими держателями «акций» государственной власти.

Реальность урбанистического сообщества и национализированной экономики относится и к изменениям в образе действий самой партии, которая в отношениях с верхними эшелонами бюрократии прибегала к силовым методам. Более низкая ступень общества, рабочие, была частью того же общества, что и административная сеть, в которой они работали. По существу, они были как источником, так и адресатом общественного мнения, настроения, практик и интересов. Интересы группы бюрократов (руководителей экономических отделов, военно-промышленного комплекса, научного сообщества, вооруженных сил) наряду с интересами, мнениями и правами низших бюрократических слоев (все они были членами профсоюзов) были узаконены де-факто. Подобным образом право специалиста торговаться по поводу условий договора на работу было признано де-факто на«рынке труда специалистов». Существование рынка труда де-факто и де-юре стало частью советской реальности, так же как и весь комплекс взаимоотношений между управленцами, рабочими, союзами и партией.

Теперь забота об общественных ожиданиях и желание им соответствовать часто отмечались в правительственной программе, а образ действий правительства дал такой крен, которого не было с конца НЭПа. Партийные и государственные документы, опубликованные в то время или позднее обнаруженные в архивах, рассказывающие о настроениях различных социальных слоев, содержат довольно много информации и предостережений, если правительственные или государственные структуры выражали беспокойство по поводу определенной политики (или ее отсутствия), которая влекла за собой риск создать недовольство. Отношение рабочих было главной заботой власти и часто обсуждалось аппаратом, особенно когда отчеты показывали, что они переставали посещать партийные собрания, молчали или освистывали выступающего, не говоря уже о более выраженных формах протеста, к которым они прибегали (увеличилось количество забастовок).

Новые тенденции и мнения, появляющиеся среди студентов, интеллектуалов и административных кадров, широко обсуждались и записывались. Хотя боевой дух этих слоев был слабым, он зачастую выражался в ненависти к партии. Вот отчего, когда коммунистическая политика провоцировала массовое недовольство, она официально отзывалась или приостанавливалась. Если женщины отказывались выйти на работу до того, как дети будут устроены в ясли, власти совершали ответные шаги: ответственный за такое положение дел получал выговор, проводилась реорганизация, предпринимались шаги по улучшению социальной политики - и предлагалось соглашение. Это означало де-факто и даже де-юре признание разных прав в большом масштабе.

Таким образом, общественное мнение и переговоры с гражданами составляли часть социокультурной сцены. Когда этот процесс прерывался опрометчивыми политическими решениями (как время от времени происходило при Хрущеве), за них в политическом смысле назначалась определенная цена.

Принимая в расчет усилия, совершенные для улучшения гражданского и уголовного кодексов и модернизации юридической системы, можем ли мы говорить о Rechtsstaat (правовом государстве)? Нет. Если быть последовательным, к этой категории относится только та законность, которая частично, но однозначно принадлежала только самой верхушке власти. Система должна была расширить права критиков, по крайней мере, одарить оппозиционеров правом на справедливый суд. Но этого не произошло. Мы с уверенностью можем говорить о возросшей роли закона и правовой системы, за которыми последовала отмена тайных несудебных процедур и произвола при исполнении закона.

«Массовые беспорядки» в Новочеркасске variety расследовались КГБ, потому что никто не знал, что с ними делать: в этом случае военное вторжение повлекло значительное число потерь. Недавно появилась книга, написанная на основе исследования архивов, в которых содержатся данные о тех событиях, что были главной заботой Владимира Семичастного [135].