Советский век

Здесь термин «социология» означает сочетание интересов, взаимодействий и практик социальных групп, а также подходит при описании производства, обмена идей, идеологий, политических тенденций и настроений, которые происходили очень интенсивно. Эта интенсивность была связана с возросшей ролью интеллигенции, растущим весом общественного мнения, которые проникали в бюрократию и партийный аппарат, а также распространялись среди молодого работающего населения. Некоторые считали, что история не может быть политической, только идеологической, в стране, которая не признает права на существование другого политического мнения, свободу самовыражения и организованные формы протеста.

Однако на самом деле в СССР существовали идеологические и политические направления деятельности и даже были найдены способы для того, чтобы они были услышаны, хотя и не предполагали организации, а просто шли по пути свержения режима. Те, кто вступал на этот путь, рисковали попасть под пристальное внимание спецслужб, но они, будучи могущественной силой, оказывались бессильными, сталкиваясь с распространением идей среди молодежи и широких слоев населения, бюрократии, армии или интеллигенции. Когда идеи начинали распространяться, история (или, как предпочитают говорить некоторые, политическая социология) захватывала власть, и милиция была бессильна, особенно если это мнение было популярным среди руководства и даже в рядах спецслужб.

Партия была не просто бессильна, она отступала перед этими идеями и тенденциями: разнообразие (иногда опасное) национализма или этатизм, глубоко укоренившийся в ее круге, выражался почти открыто и безнаказанно, хотя таким образом они помогали подорвать ту власть, которая их терпела. Но антирежимные силы не могли никого серьезно напугать.

Режим не был свергнут: он умер в результате истощения своих внутренних ресурсов и распался под собственной тяжестью - это отдельный прецедент в истории падения империй. Конечно, существовали определенные личности и силы, которые желали его свержения, но они не обладали достаточной поддержкой народа. Мы знаем, что при Юрии Андропове органы арестовали потенциальных оппонентов и заговорщиков(около 8,5 млн. человек), в основном на юго-востоке России, а также среди столичной интеллигенции. Но эти элементы никогда не могли бы стать согласованной политической силой.

Полицейского контроля и информаторов (стукачей) не достаточно, для того чтобы объяснить мощь системы. Граждане должны были сами найти в системе что-то, чего желали или за что испытывали благодарность: живя в стране с международным статусом, относительно социально однообразным населением, возможностью социального продвижения для неблагополучных слоев или относительной новизной дарованных свобод де-юре или де-факто, во время восстановления системы после смерти Сталина и даже во время ее упадка. Все эти свободы были связаны с новой урбанистической реальностью, которая, возможно, была еще слишком незрелой, чтобы учесть появление новых, четких политических стремлений и возможность привлечения к ним широкой народной поддержки.

В контексте расширения урбанистического сообщества возникновение социологии как научного знания было естественным и крайне значительным процессом. Импульс, направленный на развитие до сих пор запрещенной дисциплины, шел не только из академических кругов, но и от разных официальных лиц и аналитиков из Госплана, Министерства финансов, ЦСУ и Государственного комитета по труду - органов, чья сфера деятельности не было ограничена одной отраслью, а охватывала всю экономику, общество и органы управления. Чтобы остаться непревзойденным, КГБ с помощью Академии наук создал институт для социологического исследования разных сред, особенно студенческой, с упором на поведение, которое могло быть названо антиобщественным, реально или потенциально враждебным режиму.

Социология быстро развивалась. Сознательно или нет, социологи стали группой влияния (поддерживаемой академическими институтами и их членами) и быстро оказались востребованными в вопросах лучшего понимания общества, производственных помещений, молодежи и ее стремлений, положения женщин и т. д. Статьи ученых предлагали тот образ действительности, у которого было мало общего с клише и риторикой официальной идеологии. Они создавали эту реальность из сознания обычных людей, а также партийных и государственных чиновников, подстраивая ее к новым реалиям, задачам и подходам.