Советско-польские дипломатические отношения 1918- 1939 годов в отечественной историографии

Несмотря на это, становится очевидным, что в позиции Советского правительства относительно Польши присутствовало стремление к поддержанию и развитию сотрудничества. На XVII съезде партии 26 января в отчетном докладе ЦК ВКП(б) говорилось о колебаниях польской политики, о ее возможных отклонениях в сторону, но советское руководство выдвигает в число важнейших успехов советской дипломатии и внешней политики достигнутый перелом к лучшему в отношениях с Польшей[95].

Однако, в этой ситуации, намеченные на февраль переговоры с польской стороной, срывались. 20 февраля Ю. Лукасевич (польский посол в Москве) доложил М. М. Литвинову, что не располагает инструкциями для переговоров по продлению договора[96].

Польская дипломатия всячески замедляла процесс переговоров, из-за чего они начались только 25 марта[97]. Посол Ю.Лукасевич на встрече с членом коллегии НКИД СССР Б. С. Стомоняковым выразил мнение польской стороны о необходимости подписания протокола о многократном автоматическом двухлетнем продлении пакта, если ни одна из договаривающихся сторон не объявит предварительно об отказе от заключённого ей договора. Б.С.Стомоняков отметил, что польское правительство фактически отказывается от продления договора, так как его предложение оставляет за сторонами право денонсации уже через год[98].

Таким образом, можно сказать, что руководству СССР необходимо было продлить договор с Польшей и получить тем самым неопровержимый довод отсутствия антисоветских условий сближения Польши с Германией, разговоры о которых настойчиво блуждали в кулуарах дипломатических кругов и общества[99].

Только 5 мая закончилось согласование спорных вопросов. Потом было обсуждено продление протокола о ненападении, представленного со стороны советской делегации. Вечером того же дня протокол был подписан[100].

Газета «Правда» отмечала, что хотя договор отображал формы, на которых настаивала польская сторона, всё же в содержании его была отображена позиция Советского правительства. Продление договора о ненападении способствовало укреплению и упрочению основы мирных отношений между Советским Союзом и Польшей-крупным соседом страны Советов. Кроме этого, подписание договора укрепляло дело упрочения мира на востоке Европы и вело к дальнейшему упрочению независимости государств Прибалтики[101].

Включение в договор декларации об отсутствии у договаривавшихся сторон обязательств или заявлений, которые шли бы в разрез постановлениям Рижского мирного договора и, в частности, его статье 3, говорило о том, что польское правительство признаёт отсутствие секретных соглашений с Германией и не имеет претензий на земли советских республик Украины и Белоруссии. Газета «Правда» писала по этому поводу, что декларация очень своевременна, актуальна и представляет большую ценность в плане предупреждения всевозможных слухов, проникших в мировую печать, о возможности секретных соглашений противоположного направления[102].

На взгляд автора это событие стало важным успехом советской дипломатии и внешней политики советского государства, несмотря на противодействие польской стороны.

25 апреля Ю.К.Пилсудский провел вторую за все время его правления беседу с полпредом СССР в Польше Я. X. Давтяном. Разговор состоялся в присутствии американского посланника на одном из дипломатических приёмов в Варшаве. Я. X. Давтян сообщал в НКИД СССР, что разговор не имел никакой политической тематики. Был пустяковый и символический, рассчитанный на внешний эффект аудитории[103].

В начале 1935 г. вышла в свет книга В.Студницкого «Политическая система Европы и Польша». Это событие очень хорошо отображало ситуацию вокруг Польши. Книга преследовала идею антисоветской политики Польши совместно с Германией. В.Студницкий призывал к жёсткому разговору с большевистской Россией для закрытия пути ее влияния на мировую политику[104].

Реваншистские устремления автора книги на этом не заканчивались. В.Студнийкий призывал к созданию Центрально-Европейского блока, в котором Польша становилась второй после Германии страной. Главным назначением блока являлось создание новых сил в Европе в противостоянии с СССР. Кроме этого, призывалось к отторжению от России Крыма, Карелии, Закавказья и Туркестана. Дальний Восток планировалось отдать Японии[105].

Этот вопиющий и недружественный факт по отношению к СССР отобразила газета «Правда» в статье «Развернутая программа польского империализма» и газета «Известия», опубликовав материал варшавского корреспондента ТАСС И. А. Ковальского (псевдоним К. Вольский) в статье «Откровенные речи германофила». Центральные газеты Советского Союза донесли до читателей и подвергли заслуженной критике этот «шедевр» антисоветской истерии [106].

Это также красноречиво видно из документов советского полпредства в Варшаве, где описываются случаи вреда, наносимого польскими властями советско-польскому сотрудничеству[107].