Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса

Непринятие польской стороной основных пунктов советской программы мирного урегулирования, представленной 28 сентября на заседании главной комиссии, привело к временной остановке работы конференции с 29 сентября по 4 октября 1920 г. Руководитель российско-украинской делегации интерпретировал временную задержку в переговорах как «затягивание работ конференции», вызванное желанием польского главного командования продвинуть свои войска далее на восток, чтобы таким образом повлиять на процесс решения территориального вопроса [24]. Чтобы получить необходимую информацию о позиции польской делегации, А. А. Иоффе 30 сентября 1920 г. организует встречу с представителями Польской социалистической партии – Л. Василевским, Н. Барлицким, Ф. Перлем. Фактически Л. Василевский сообщает о внутренних противоречиях польской делегации и приводит один из возможных путей решения белорусского вопроса, который более соответствовал взглядам сторонников федералистической концепции. Представители социалистических партий имели намерение «вопросы, связанные с судьбой Украины и Беларуси, решить в интересах населения этих территорий. В случае, если советское правительство сообщит о существовании на этих территориях суверенных государств, то необходимо, чтобы оно точно определило признаки независимости Украины и Беларуси, и подтвердило это фактами. «Нам необходимо знать правду, мнение истинных представителей этих территорий, чтобы проводить переговоры с московскими чиновниками», – отмечал Л. Василевский на встрече [24]. Как альтернативу Советской республики, польские представители предложили заслушать представителей от Виленщины и Гродненщины, которые заранее были включены в состав польской делегации [3, с. 901–903]. Однако этот вариант не был поддержан большинством членов польской делегации. На голосовании внутри польской делегации 2 октября 1920 г. шесть голосов было за принятие линии разграничения без включения Минска в состав Польского государства (Н. Барлицкий, В. Керник, С. Грабский, А. Мечковский, Л. Вашкевич, М. Вихлинский), три голоса против (Я. Домбский, Л. Василевский, В. Каменецкий), один – воздержался (генерал М. Кулинский). Линия разграничения должна была выглядеть следующим образом: Збруч – Ровно – Сарны – Лунинец – на запад от Минска – Вклейка – Дисна – р. Двина. Согласно утверждению С. Грабского, такая конфигурация границы являлась компромиссным решением, которое позволяло получить территорию в районе Вилейки – Дисны, создать общую польско-литовскую границу и отрезать Советскую Россию от Балтийского моря, территорию на Волыни (города Каменец, Плоцк, Староконстантинов), хотя и оставляла за линией Минск и его округ [422, s. 46]. По воспоминаниям А. Ладося, секретаря польской делегации, точку зрения С. Грабского поддержали не только сторонники инкорпорационистской концепции, но и представители социалистических партий (ППС) Н. Барлицкий, Ф. Перль. На федералистических позициях остались только Л. Василевский и В. Каменецкий [387, s. 235–236]. Согласно версии М. Обезерского, представителя Польской национальной рады белорусских земель и Инфлянтов, так называемого «технического делегата», во время специального внутреннего совещания польской мирной делегации были предложены три территориальные программы разграничения. Первый проект, представленный Э. Малишевским, заключался в присоединении к Польше Лепельского, Борисовского, Игуменского уездов Минской губернии, разграничения на южном участке происходили по линии р. Птичь – р. Припять. Реализация этого варианта фактически приводила к включению в состав Польского государства территории тогдашней БССР. Второй проект был предложен Н. Барлицким (ППС), предусматривал принятие линии «немецких окопов 1915 г.» (Двинск – Поставы – Барановичи – Пинск), что гарантировало бы укрепленную линию в случае возможного военного столкновения с Советской Россией, но приводило к разделу белорусских земель. Согласно третьему проекту, предложенному С. Грабским (НДП), признавалось необходимым включение в состав Польского государства Дисненского, Вилейского уездов, незначительной части Минского уезда со Столбцами и Несвижем, далее линия разграничения шла на юг по р. Лань и до р. Припять. В итоге голосования был утвержден последний проект, с возможностью внесения некоторых территориальных редактирований обеими сторонами [302; 414, s. 23].

Польская территориальная программа, озвученная на второй неофициальной встрече, была сообщена руководству РСФСР. В итоге 4 октября 1920 г. был подготовлен проект постановления Политбюро ЦК РКП(б), согласно которому предписывалось А. А. Иоффе «принять условия и подписать прелиминарий с этой границей, если в 3–4 дня гарантируется подписание прелиминария и перемирия» [162, с. 398–399]. Советская сторона ничего не противопоставила польскому проекту: неблагоприятное военно-оперативное положение, вызванное успешным контрнаступлением польских войск, заставило сильно спешить с заключением перемирия, а значит идти на территориальные уступки.