Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса

Проблема эвакуации польских военных частей с территории нейтральной зоны за период с середины октября 1920 г. до марта 1921 г. поднималась в 9-ти дипломатических нотах (от имени народного комиссара иностранных дел РСФСР, председателя российско-украинской делегации на мирных переговорах с Польшей), на которые были получены соответственно 6 ответных посланий [79]. Основным объяснением польской стороны нарушений условий эвакуации военных частей стала проблема возникновения в отдельных районах эпидемических заболеваний, которые могли быть распространены польскими солдатами. Возникла спорная ситуация в случае дела сахарных заводов на Волыни (территория УССР): в соответствии с протоколом от 14 ноября 1920 г. предусматривалось «оставить необходимую военную охрану к моменту её замены соответствующей охраной российско-украинских войск» [23, л. 16].

Проблема эвакуации поднималась 13 и 14 ноября 1920 г. во время совещаний председателей польской и российско-украинской мирных делегаций [12, с. 469–475], на которых сторонами еще раз подтверждались условия и сроки вывода польских военных единиц, «незамедлительно и в соответствии со статьей шестой «Договора о перемирии», это значит не позже 19 ноября 1920 г. в 24 часа по среднеевропейскому времени [23, л. 10], на тех территориях, «где это не выполнено». К сожалению, даже после этих уточнений условий эвакуации, возникли сложности, особенно на южном участке линии разграничения (Копаткевичи – р. Птичь – р. Припять) [11, л. 54], что вызывало сомнения у представителей советской стороны в миролюбивом характере поведения Польши и стремлении осуществить реализацию «политики буферизма» [238, л. 17]. Однако уже к 24 ноября 1920 г. польские войска окончательно завершили эвакуацию на участке на юг от Несвижа, и через два дня эту территорию заняли советские военные формирования [392, s. 200].

Неторопливость польской стороны во время эвакуации войск из территории нейтральной зоны объяснялось не только эпидемическими заболеваниями и вопросом сахарных заводов. Польское руководство, в соответствии с инструкцией Министерства иностранных дел Польши своим дипломатическим представителям от 16 октября 1920 г., исходя из факта недолговечности заключенного Прелиминарного мирного договора, по причине неопределенности итогов в борьбе Советской России и П. Н. Врангеля, рассматривала два возможных варианта развития событий. Первый возможный вариант развития событий: в случае победы войск Красной Армии над Вооруженными силами Юга России могла возникнуть угроза нападения на Польшу с советской стороны. В этом случае признавалось необходимым оказать поддержку всем враждебным Советской России элементам («как русским, так и украинским, белорусским, кавказским») как будущим союзным формированиям [42, с. 205–206]. Во втором варианте, при победе войск П. Н. Врангеля и других антибольшевистских сил над Красной Армией становилась актуальной проблема «польско-русского» территориального разграничения. Не было уверенности в признании пограничной линии Прелиминарного мирного договора «белыми» российскими силами. Польская сторона при таком варианте выступала в качестве сепаратной силы, которая заключала перемирие с Советской Россией по причине экономической истощенности государства и отсутствия внешней поддержки со стороны стран Антанты [81, с. 426–427].

Согласно планам Военного совета Антанты об организации совместных действий польской армии с П. Н. Врангелем, предусматривалось создание оборонительного барьера на восточной границе Польши, необходимого для оттягивания на Западный фронт значительной части сил Советской России [36, с. 357]. Антибольшевистское сопротивление должно было осуществляться только силами русских формирований, избегая вероятности польского вмешательства. Признавалось право на создание самостоятельных государственных образований на Украине, Беларуси, которые будут находиться в федеративной связи с будущим российским государством [42, с. 134–135].