Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса

На втором этапе советско-польских переговоров в Риге (ноябрь 1920 г. – март 1921 г.) белорусский вопрос переходит в разряд внутренней проблематики Советской России. Советское руководство с ноября 1920 г. окончательно отказалось от участия белорусского советского представителя в работе мирной конференции, ограничиваясь мандантом от 10 сентября 1920 г., начало укреплять союзные отношения, которые приводили к переводу БССР в «составную часть РСФСР». Решения III съезда Советов БССР (22–25 декабря 1920 г.), касающиеся государственного и партийного строительства, фактически показали подчиненность всех мероприятий (кроме местных требований) республики центральному советскому руководству. Законодательно это было закреплено в «Договоре БССР и РСФСР» от 16 января 1921 г. В содержании Рижского мирного договора от 18 марта 1921 г. самостоятельное выделение белорусской проблематики происходит только в статье II (официальное признание независимости Беларуси и вопрос территориального разграничения Польши и Беларуси), статьях III и IV [отказ от любых прав и обязательств на земли, находящиеся на запад (или на восток) от границы)], статье VII (вопрос свободного культурного и религиозного развития национальных меньшинств). В иных случаях происходит отождествление дефиниций «белорусский» и «российский».

4.4. Юридически-правовые и финансовые аспекты советско-польских переговоров в Риге

Финансово-экономическая проблематика являлась одним из ключевых моментов второго этапа рижских советско-польских переговоров, которая была тесно связана с решением вопроса ректификации линии разграничения, закрепленном в Прелиминарном мирном договоре. Взаимоподчиненность хозяйственной жизни и финансовой системы БССР стала итогом «Договора ССРБ и РСФСР» от 16 января 1921 г., это давало возможность советскому руководству рассматривать территорию Беларуси, как пространство, за счет которого будет возможно осуществить выплаты финансовых обязательств польской стороне. Концессионная система выплат, предложенная российско-украинской делегацией, должна была происходить и за счет лесных массивов БССР, что наносила бы значительные экономические потери и так истощенному хозяйству страны. Предоставление концессий польской стороне на леса в пограничном польско-белорусском регионе могло бы вызвать недовольство местного населения и создать ситуацию нестабильности во всей белорусской советской республике. Сложности решения финансово-экономических вопросов были итогом выставления значительно завышенных требований от 300 млн. золотых рублей, как эквивалентной суммы участия Польши в экономической жизни бывшей Российской империи, а затем ее уменьшения до 30 млн. золотых рублей.

Первоначально польская сторона выступила с цифрой в 296 млн. золотых рублей, что вызывало негативную реакцию советского руководства («скандально высокая цифра, которая должна быть уменьшена до разумного уровня»), настаивала на ее выплате только в виде концессий, ни в коем случае не в золоте («железная руда в Кривом Роге», например) [224, с. 118–119]. Во второй половине декабря 1920 г. польская делегация представила проект в 236 млн. золотых рублей, советская сторона настаивала на 30 млн. рублей, как цифры, пропорциональной количеству населения [10]. Польская сторона не отступала ни на шаг, аппеллируя к уровню развития польских земель в составе бывшей Российской империи. А. А. Иоффе даже предлагал председателю финансово-экономической комиссии Г. Страсбургеру решить это дело через заключение тайного договора, однако польский представитель отверг эту идею [17].

Остро стоял вопрос эвакуации негосударственного имущества, в том числе финансовых фондов общественных объединений (стипендиальный фонд состоял из 4 млн. рублей, фонды городских и уездных советов – около 17 млн. рублей), в отношении которых советская сторона настаивала на возвращении этих сумм в тогдашней советской валюте, а не в золотых рублях [224, с. 173, 195]. Проблемным оставалось дело возвращения архивов, библиотек, предметов искусства, военно-исторических трофеев, древностей и других предметов культурного наследия, которые были вывезены из Польши со времен ее разделов. Еще во время подготовки Прелиминарного мирного договора В. И. Пичетой, членом юридическо-правовой комиссии российско-украинской делегации, был подготовлен список архивных и библиотечных комплексов, которые должны быть вернуты польской стороне (12 окружных, 8 губернских, 2 монастырских, 2 рукописных сбора, 6 музейных сборов, 250 тыс. томов библиотечных сборов) [33, л. 1-17].