Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса

В рамках финансово-экономической комиссии мирной конференции в Риге в январе-феврале 1921 г. было принято решение о передаче прав на эксплуатацию природных ресурсов (концессия) для обеспечения финансовых претензий польской стороны. Согласно секретному дополнительному протоколу Прелиминарного мирного договора, предусматривалось выделение концессий «в государственных лесах, размещенных рядом с границей Польши, которые имеют удобные пути сообщения» [22]. Фактически, белорусские лесные массивы лучше всего подходили под данное описание. В связи с этим поступил протест председателя ВРК БССР А. Г. Червякова, 22 января 1921 г., который выступал категорически против выделения лесных концессий на территории Беларуси, аргументируя это «истощенностью лесов белорусских земель», называя леса единым богатством края, предлагая использование отмеченного природного ресурса для обеспечения требований общесоюзного масштаба («для шахт Донбасса и Украины») [224, с. 182–184].

Актуализация белорусской проблематики на втором этапе рижских советско-польских переговоров происходило путем стремления польской делегации к выделению белорусского вопроса на случай его использования против Советской России при смене общего международного положения. Белорусский вопрос выступал как дестабилизирующий фактор, который мог негативным образом сказаться на ситуации в регионе, оказание внешней поддержки белорусскому национальному движению в реализации идеи независимости и неделимости территории Беларуси затрагивала как польские, так и советские интересы. Исчезновение белорусской проблематики со страниц мирного договора могло послужить идеологической основой для развития белорусского революционного движения, который как польское, так и советское руководство могло использовать в будущем при борьбе с соперником.

Дезавуирование белорусской проблематики, отождествление категорий «белорусский» и «российский» приводило к исчезновению дефиниции «белорусское гражданство» (статья VI договора), фактически запрещало лицам польской национальности, проживающим на территории Беларуси, пользоваться правом оптации. Польский проект определения категории лиц, которые имели возможность оптироваться («лица польского происхождения, которые имели одного из предков по материнской или отцовской линии, что постоянно проживали на территории бывшего Царства Польского»), был избавлен определенной конкретизации, однако позволял включить в этот список лиц, проживающих на белорусских землях. На заседании юридическо-правовой комиссии 13 февраля 1921 г., эксперт польской делегации Р. Кноль обратил внимание на проблему определения понятий украинского, белорусского, российского гражданства. Проблематика гражданства перекликалась с вопросом территориального разграничения между БССР, УССР, РСФСР. Р. Кноль рассматривал дефиницию гражданство как устойчивую политико-правовую связь человека и государства, которая выражается в их взаимных правах и обязательствах, и главное, владеет территориальной характеристикой.

Сложности, которые были отмечены во время заседаний юридическо-правовой комиссии, были итогом апелляций членов польской делегации к статье I Прелиминарного мирного договора, который признавал независимость Беларуси и вводил ее в состав юридическо-правового субъекта.

В свою очередь, российско-украинская сторона не собиралась идти дальше простого официального и юридического признания независимости, которое происходило скорее в географическом, чем в государственно-политическом плане.