Советы юным леди по счастливому замужеству

Вечером лорд Рэдклифф прибыл на Гроувенор-сквер. Сегодня был день рождения Арчи, и семья собралась на праздничный ужин. Войдя в дом, Рэдклифф сразу услышал эхо счастливых голосов, доносившихся из столовой, и улыбнулся. Де Лейси всегда праздновали дни рождения – леди Рэдклифф считала важным достойно отмечать значимые вехи, – но два предыдущих дня рождения брата Рэдклифф пропустил. И потому сейчас он поймал себя на мысли: как странно будет войти в столовую и не увидеть там отца.

Рэдклифф задержался в прихожей на мгновение дольше необходимого, заново пораженный этой странностью. К такому невозможно привыкнуть, подумал он с иронией. Он входил в эту дверь тысячи раз – вероятно, сотни тысяч раз, – зная, что встретит за ней обоих родителей. А теперь он должен признать, что это больше не так? Чудовищно. Несомненно, будь отец жив, он уже отчитывал бы первенца, напоминая ему о невыполненном задании или неблаговидном поступке. Или не отчитывал бы? Как знать, уверенного ответа нет и уже не будет. Отца возмутил отказ сына вернуться в Англию после того, как снова разразилась война. Он разгневался даже сильнее, чем раньше, когда высылал сына из страны на основе сомнительных обвинений во фривольном поведении. Рэдклифф надеялся, что отец со временем смягчится. Тот воспринял решение сына как очередной прискорбный отказ от выполнения семейного долга. Однако для Рэдклиффа это был единственно возможный благородный поступок, и он надеялся, что отец когда-нибудь это поймет. Но поговорить после Ватерлоо им не удалось. Старый граф умер раньше, чем его первенец вернулся домой. Рэдклифф так никогда и не узнает, искупил ли он свою вину участием в военных сражениях, доказал ли наконец, что его можно назвать достойным сыном.

– Милорд? – прервал его раздумья голос Пэттсона, и Рэдклифф, вздрогнув, вернулся в настоящее.

Размышления графа, должно быть, отчетливо отразились на его лице, поскольку присущая дворецкому профессионально невозмутимая мина едва заметно смягчилась. Это изменение приметили бы немногие, но Рэдклифф знал Пэттсона так же долго и так же хорошо, как любого члена своей семьи.

– Все в столовой, – тихо проронил Пэттсон, глядя на графа с пониманием и добротой.

– Да, конечно. Я туда и направляюсь.

Когда он проходил мимо, Пэттсон мимолетно коснулся его плеча – редчайшее нарушение приличий, какое обычно дворецкий себе не позволял. Не глядя на него, Рэдклифф накрыл его ладонь своей, и они молча постояли так секунду, а потом граф двинулся дальше, не произнеся ни слова.

– С днем рождения, Арчи. – Рэдклифф тепло сжал руку младшего брата.

Именинник ответил тем же и улыбнулся, но не так жизнерадостно, как всегда. Он был и правда довольно бледен, отметил Рэдклифф.

– У тебя все хорошо? – не мог не спросить он.

– Да-да, – ответил де Лейси с тусклой улыбкой, быстро соскользнувшей с его лица.

Он помолчал и вдруг отрывисто добавил:

– Ты был прав насчет мисс Тэлбот.

– Ах! – Рэдклиффа накрыло волной вины.

Он совершенно забыл, что Арчи, возможно, болезненно переживает расставание с мисс Тэлбот. Впрочем, добавил он про себя с облегчением, если Арчи беспокоит только это, значит ничего серьезного с ним не случилось.

– Да, она совсем обо мне забыла, – продолжил Арчи с не свойственной ему горечью. – Расставляет сети на кого угодно, только не на меня. Спасибо господу, что послал мне Селборна, он…

– Арчи, ты уверен, что не хочешь устроить большой прием? – вмешалась леди Рэдклифф, нетерпеливым жестом показывая сыновьям, что пора садиться за стол. – Ты знаешь, еще не поздно. В конце концов, совершеннолетие – важный этап, и мы все хотим отпраздновать.

– Я не хочу, – кисло возразила леди Амелия. – Почему я должна праздновать то, что Арчи получит наследство?

– Нет, мама, – твердо ответил Арчи, не удостоив вниманием высказывание сестры. – Мне надоело… то есть я хотел сказать, я устал. Сезон уже и без того довольно… насыщенный.

Рэдклифф окинул его подозрительным взглядом. Такое поведение было нетипично для брата, который всегда любил свои дни рождения, сезоны и пользовался любым поводом, чтобы повеселиться. Но, возможно, он изменился. Рэдклифф отмахнулся от своих сомнений, и вскоре за столом поднялся привычный семейный гомон. Со временем к Арчи постепенно вернулась его обычная живость, и это было отрадно видеть.

За второй переменой блюд леди Рэдклифф и Амелия вернулись к давнему спору о том, когда Амелии можно будет выйти на свой первый бал.

– В следующем году, – настаивала леди Рэдклифф. – Ты еще слишком молода.

– Все мои подруги в этом сезоне были хотя бы на одном балу, – громко пожаловалась Амелия. – Не то чтобы вышли в свет, а просто попробовали себя. Ей-богу, если я останусь единственной, кто этого не сделал, меня сочтут совсем зеленой. Хоть один разок, мама, какой от этого вред? В конце концов, я всего на год моложе Сесили, а она по уши в светской жизни.