Советы юным леди по счастливому замужеству

На обратном пути они молчали, но Китти никак не удавалось вернуть душевное равновесие. Она попыталась отвлечься, придумывая доводы в свою защиту и представляя, как излагает их Сесили, еще – по неизвестной причине – Рэдклиффу, обоим попеременно. Они не понимали. Ни та, ни другой. У них не было необходимости беспокоиться о том, что случится с Джейн, Гарриет и Беатрис, о том, с какой легкостью жизнь безденежной женщины может погрузиться во мрак, о мириадах страхов и трагедий, которые выпадут на долю каждой, если Китти хоть на мгновение выпустит бразды из своих рук. Но она понимала. Она беспокоилась постоянно. У нее слишком много дел, нельзя тратить время на чувство вины.

Одеваясь тем вечером, Китти двигалась порывисто и резко. Они не могли позволить себе покупку новых бальных нарядов, поэтому создавали иллюзию новизны, внося хитроумные изменения, щедро добавляя ленты и перья, а еще сестры время от времени менялись платьями. Китти оставалась верна этому способу экономии, но сейчас не могла не подумать, что выглядит как взъерошенная гусыня в воздушном розовом платье, которое тетя Дороти покупала для Сесили (юбки свободно свисают, на них вышиты шелком бутоны роз), в то время как сестра нарядилась в ее любимое платье из голубого крепа (юбки присобраны, на подоле и рукавах затейливая кружевная отделка, добавленная недавно).

К тому моменту, когда было покончено с прической, на смену возбужденному состоянию пришла меланхолия. Китти отправилась в будуар тетушки. За последние несколько недель это превратилось в некое подобие ритуала. Китти находила нечто несказанно успокоительное в том, чтобы расположиться на кровати, подогнув под себя ногу, и наблюдать, как тетя Дороти искусно наносит губную помаду.

– Как вы думаете, я хороший человек? – спросила Китти.

Наставница хмыкнула:

– Хочешь, чтобы я сказала тебе, что ты хороший человек?

– Только если вы в это верите.

Тетя Дороти бросила на подопечную непроницаемый взгляд через зеркало.

– Да уж, ободряюще, – с иронией заметила Китти.

– Хороший человек – понятие относительное, дорогая, – промолвила тетя Дороти, доставая румяна. – Многие люди сочли бы меня плохой только из-за того, чем я занималась раньше. Для тебя имеет значение моя прежняя работа?

– Разумеется, нет, – возмутилась Китти. – Вы никому не причиняли вреда.

– По крайней мере, не намеренно, это точно, – подчеркнула тетя Дороти с едва заметной улыбкой, которую Китти не поняла. – Но, полагаю, для тебя важнее то, что ты думаешь о себе сама, а не весь мир.

Они помолчали.

– Но как вам кажется… как вы считаете, что подумала бы обо мне мама? – прошептала Китти.

Тетя Дороти внимательно посмотрела на ее отражение в зеркале.

– Ты говоришь о том, чем занимаешься здесь, в Лондоне?

Китти кивнула.

– Что же, ее прошлое тебе известно. Она была очень практичной женщиной, – заметила тетя Дороти. – Я уверена, она бы полностью тебя поняла.

Китти обдумала эти слова, страстно желая, чтобы они ее убедили… Но им не хватало правды. Да, миссис Тэлбот отличалась практичностью, и хитроумия ей было не занимать – Китти всегда нравилось думать, что в этом они похожи. Одно различало их сейчас – тяга к жестокости, проявленная Китти за последние дни. Дочь не могла представить, чтобы мама нанесла ущерб чужому счастью. Скорее наоборот – она неизменно видела в людях только хорошее и вечно придумывала разнообразные уловки, чтобы помочь то одному соседу, то другому. Например, устроила знакомство бедного мистера Свифта, разоренного после войны, с мисс Гловер, исходя лишь из предчувствия, что эти двое поладят. Они обвенчались прошлым летом, вот только миссис Тэлбот свадьбы уже не увидела.

– Я думаю, – медленно произнесла Китти, – я думаю, она была бы разочарована тем, что я недостаточно добра.

Тетя Дороти не ответила ни согласием, ни возражением на это предположение, искренне оценивая его и свою подопечную.

– Волосы у тебя в полном беспорядке, – сказала она наконец.

Такого ответа Китти не ожидала.

– Правда?

Очевидно, душевное смятение не способствует созданию элегантной прически.

– Иди сюда, – неодобрительно велела тетя Дороти.

Она встала, посадила Китти на свой стул перед зеркалом и начала осторожно высвобождать ее локоны, бросая шпильки одну за другой на серебряный поднос. Закрыв глаза, Китти позволила себе утешиться теплом тетиных рук, ванильным ароматом ее духов.

– Возможно, – тихо сказала тетя Дороти, медленно проводя гребнем по спутанным кудрям, – нам всем нужно стараться быть немного добрее. Возможно, слова «хороший человек» именно это и означают – тот, кто пытается творить добрые дела, даже если это не очень удобно. Я уверена, ты могла бы начать сейчас, если бы того пожелала.

Китти молча впитывала эти слова, наконец-то хоть немного приободрившись.

– Вот так.