Советы юным леди по счастливому замужеству

– Да, мне прекрасно известно, что я в долгах как в шелках, – сердито отрезала она. – Но не вижу смысла в замужестве, если небогаты будем мы оба. Мне нужны доказательства, прежде чем я сделаю следующий шаг в отношениях с любым из моих поклонников. Ставки слишком высоки.

– Доказательства? – Он с отчаянием взглянул на часы. – И какое это имеет касательство ко мне?

– Я надеялась, вы наведете справки, – пояснила она и, заметив, что собеседник шокирован этим предположением, добавила: – Вы ведь должны понимать, что я не могу сама задавать такие вопросы.

– И впрямь понимаю, – согласился он. – Но не понимаю, с чего бы мне за это браться и почему вы считаете, что мне проще?

– У вас намного более обширные связи, чем у меня, – ответила она без заминки. – Вы и мой секрет раскрыли довольно легко. Неужели вам сложно задать несколько вопросов подходящим людям? Как бы вы поступили, если бы Амелия попросила вас о том же?

– Я бы сказал ей, что по субботам меня не следует беспокоить до двенадцати, – буркнул он.

– Отнеситесь серьезнее.

– Поверьте, мисс Тэлбот, я предельно серьезен.

– Могу ли я предложить вам взамен нечто равноценное? – попыталась подольститься она. – Если вы сделаете это не из соображений благотворительности, тогда чего бы вам хотелось? Вы знаете, что пусть я и без гроша, но не совершенно бесполезна.

Рэдклифф театрально прикрыл глаза и с шумом втянул в себя воздух. Китти с трудом сдержала улыбку – так живо он на мгновение напомнил ей свою мать этой страдальческой сценкой.

– Я могу вылечить очередной недуг вашей матушки, – предложила она.

Он насупился и парировал:

– Вам не хуже меня известно, что моя мать пребудет в отменном здравии до последнего бала в сезоне.

Китти открыла рот, чтобы высказать следующее предложение.

– Так и быть, – решился он, прежде чем она успела произнести хоть слово. – Так и быть! Я поспрашиваю. А взамен вы будете должны мне услугу.

– Услугу? – Она с сомнением уставилась на собеседника. – Какую именно?

– «Услугу по моему выбору и в определенное мной время», – процитировал он, начиная получать удовольствие от происходящего.

Китти попыталась было заспорить, но…

– Прошу вас! – Он умоляюще выставил ладонь, чтобы опередить возражения. – Давайте на этом и остановимся. Обещаю, я что-нибудь придумаю, когда немного соберусь с силами.

– Хорошо, – неохотно согласилась она. – Но вы не потребуете от меня покинуть город до того, как я договорюсь о свадьбе.

– Не потребую, – пообещал он слабым голосом.

– И выполнение этой услуги никоим образом не должно повлиять на мое положение в обществе.

– Хорошо.

Последовала пауза.

– Возможно, нам следует сейчас решить насчет этой услуги. Для удобства.

– Нет.

– Тогда договорились, – торопливо сказала Китти. – Как скоро мне ожидать необходимых сведений?

– Пожалуйста, уходите, – попросил он жалобно. – Вы меня изнуряете. Чем раньше вы уйдете, тем скорее я соберу сведения.

– Чудесно! – ангельски просияла Китти.

Она собралась уходить, но замешкалась, вспомнив вторую свою просьбу. Достала из кармана конверт.

– Скажите, – произнесла она нерешительно, – могу ли я попросить вас еще кое о чем? Я хотела бы отправить письмо сестрам, но почтовые услуги так дороги… а у них каждый пенни на счету. Вы не могли бы франкировать[18] мое письмо?

Лицо Китти горело – обратиться с этой просьбой, пусть и менее бесцеремонной, чем первая, было значительно сложнее. Пэры обладали той привилегией, что их почта доставлялась бесплатно – им было достаточно поставить свою подпись снаружи. Впрочем, Китти догадывалась, что только члены семьи и близкие друзья могли бы уверенно попросить об этом Рэдклиффа. Она приготовилась к отказу. Но выяснилось, что ей не о чем беспокоиться. Без единого слова Рэдклифф заглянул ей в глаза, протянул руку (он был без перчаток), и Китти с благодарностью вложила в нее письмо. Когда он осторожно согнул пальцы, она ощутила легчайшее их касание своей затянутой в перчатку рукой.

– Отправлю сегодня, – пообещал Рэдклифф, и Китти ему поверила.

Арчи помешкал на углу Сент-Джеймс-плейс. Даже сейчас он не был уверен, абсолютно ли необходимо то, что он собирался сделать. В конце концов, ведь нельзя сказать, что Селборн плохо с ним обращается. Ровно наоборот! В начале их дружбы Арчи, разумеется, держал в уме предостережение Джерри, который заклеймил Селборна (тот умолял называть его Селби) как худшего из пройдох. Сам Селби решительно утверждал, что он далеко не худший из пройдох, и Арчи был склонен верить скорее ему. До сего времени новый друг выказывал по отношению к нему одну лишь доброту, приглашая на приемы и в игорные дома, став для него проводником в мире изысканной развращенности. Путешествие в этот мир щекотало нервы и будоражило, как ничто другое прежде.