Совилкупление

Внимание возвращается к брюнетке передо мной. Она определенно не похожа на ту женщину, которую я себе представлял во время редких уединений.

— Иди сюда, — приказываю я.

Ее глаза расширяются, и она бормочет что-то невразумительное, качая головой.

Я сокращаю расстояние между нами и твердо беру ее за подбородок одной рукой.

— Мне нужно знать.

Она пытается отодвинуться, но я удерживаю ее на месте и наклоняюсь, чтобы попробовать.

В тот миг, когда наши губы встречаются, все вопросы, которые вертятся в моей голове, теряют всякий смысл. Всё вокруг исчезает, и она становится единственной, абсолютно необходимой для моего существования. Я закрываю глаза, дразня ее губы, чтобы они приоткрылись для моих, и завладеваю ее сладким ртом.

Ее руки сжимают мои плечи, и звуки, которые она издает, почти отправляют меня в рай — туда, куда она просила проводить ее. Весь этот момент кажется одновременно слишком насыщенным и невероятно недостаточным. Я отстраняюсь, сердито вытирая губы рукой.

Она дрожит, как чихуахуа, и я теряюсь в сомнениях: стоит ли извиниться или же потребовать, чтобы она освободила меня от чар, которыми заворожила.

Глава четвертая

‡

Мерседес

Провиденс, Род-Айленд

2024

Вот что только что произошло: я поцеловала плод своего воображения, и мне это действительно понравилось. Настолько, что я теперь сомневаюсь, смогу ли когда-нибудь найти кого-то еще, кто был бы так же притягателен.

Я схожу с ума.

Майк снова мяукает со стола, и я нервно смеюсь, садясь.

Если я не мертва и не без сознания, значит, это психический срыв. Я беру телефон и ищу, что делать, если начинаются галлюцинации. Первое, что предлагает интернет — вызвать врача. Возможные причины? Эпилепсия. Никогда не было в анамнезе. Болезнь Паркинсона. Я недостаточно знаю о ней, чтобы понять, есть ли она у меня. Шизофрения. Хроническое, тяжелое психическое расстройство, влияющее на то, как человек мыслит и воспринимает реальность…

Ничего невероятного.

— Что это за штука? — спрашивает солдат, наивно надеясь, что я не проигнорирую его.

— Это мой телефон.

Он наклоняется, чтобы заглянуть мне через плечо.

— Это не похоже на ни один телефон, который я когда-либо видел.

Я делаю глубокий вдох.

— Я бы потратила время, чтобы объяснить тебе это, но сейчас мне нужно сосредоточиться на том, как перестать видеть и слышать тебя.

— И твоя маленькая машинка поможет тебе в этом?

— Интернет знает все, — дрожащими руками я печатаю, как остановить приступ паники. — По крайней мере, я на это надеюсь.

— Интернет? Что это такое и как он работает?

Возможно, объяснение поможет мне успокоиться. Это должен быть первый шаг к тому, чтобы галлюцинации прошли. Затем, когда он уйдет, я найду хорошего врача. Или, может быть, это одноразовое событие, о котором никому никогда не нужно будет говорить.

— Это маленький компьютер.

— Компьютер? Такой маленький?

— Да. И он связан по воздуху с компьютерами по всему миру, которые обмениваются информацией, — если мы все еще говорим о путешествиях во времени, думаю, я могу подыграть. — Из какого ты периода времени?

— Я родился в 1920 году.

Я с трудом сглатываю.

— Конечно. И тебе сейчас…

— Двадцать пять.

— Мне тоже. Не совсем. Мне двадцать четыре, а не пять, — я нервно рассмеялась и констатировала факт. — 2 сентября 1945 года. В этот день закончилась Вторая мировая война.

— Сентябрь? И она закончилось сбросом атомной бомбы?

— Вообще-то, двумя бомбами, — я морщусь, быстро ищу, как закончилась Вторая мировая война, затем поворачиваю телефон, чтобы он прочитал.

Он делает это, затем говорит:

— Еще. Что было дальше?

— Просто проведи пальцем вверх.

Он бросает на меня долгий взгляд.

Я провожу пальцем по экрану и показываю ему. Этого достаточно, чтобы он просмотрел оставшуюся часть страницы об окончании войны.

— Поищи проект ”Чернильница", — требует он.

Я хмурюсь.

— Ты слишком настойчив для плода воображения.

В улыбке, которой он одаривает меня, нет тепла.

— Сделай это.

Я ищу, затем показываю ему результаты.

— Хочешь научиться каллиграфии?

Он качает головой и рычит:

— Посмотри еще раз. В связке со Второй мировой.

— Ничего. Манхэттенский проект продолжает развиваться. Какие-то испытания атомной бомбы в Мексике в июле 1945 года.

— Покажи.

Я бросаю на него острый взгляд, который он, кажется, сначала не понимает.

Пока не понимает.

— Пожалуйста, — говорит он нетерпеливо.

Я протягиваю телефон, не уверенная, что тот просто не упадет на пол, но этого не происходит. Он читает, листает в поисках продолжения, затем дочитывает статью до конца. Он останавливается и смотрит на меня.

— Как мне спросить его о чем-нибудь?

— Ты вводишь свой вопрос в строке поиска или можете задать его вслух, — я касаюсь значка динамика. — Если коснешься этого.

— Хью Эмерсон? — спрашивает он в телефон громче, чем необходимо. — Ни один из них не я, — он снова нажимает на значок микрофона и спрашивает: — Где Джек Салли? — он выглядит все более разочарованным с каждым именем, которое ищет, пока не бросает телефон обратно мне. Я ловлю его и прижимаю к груди.

— Кто эти люди?